— Я пойду? — зачем-то спрашиваю разрешения уйти, встаю с кресла, двигаясь в сторону двери. Мне не нужен его ответ, но все же оборачиваюсь и встречаюсь с его внимательным взглядом. Он не пугает меня, как Булат, но в этот момент понимаю, что этот человек очень многое в себе скрывает, что на самом деле не такой он милый и послушный, но сколько же в нем выдержки, чтобы контролировать свои эмоции, просто диву даешься. За это можно его уважать. Он кивает, разрешая его покинуть, не произнося и слова.
— Ты не имеешь права мне указывать!
— Во-первых, прекрати повышать на меня голос, во-вторых, мое решение не обсуждается!
— Эмин, ты не сделаешь этого!
— Сделаю, Булат, ты переходишь все границы в своем желание обладать Стеллой, прешь на нее, как бульдозер, не желая ее слышать и принять ее решение!
— Да она ни черта не понимает себя!
— А ты себя понимаешь? Или твое понимание сводится к области ширинки?
— А может ты на нее сам запал?
— Ты говоришь глупости!
— А чего глаза в сторону отводишь? Ну, признайся самому себе, что сам мечтаешь оказаться между ее ног! А? Думаешь я не вижу твои взгляды в ее сторону! Вижу!!! И мне это не нравится!
— Булат, успокойся, ты придумываешь того, чего нет. Я не смотрю на нее в том контексте, в котором ты пытаешься мне приписать.
— Она моя! — глухой стук по столу и звенящая тишина в кабинете. Я вжимаюсь в стену. Шла из кухни, взяв воды, чтобы потом поплавать в бассейне, в итоге зависла возле кабинета, услышав голос Булата и Эмина. Мне бы уйти до того, как кто-то обнаружит мое присутствие, но любопытство было сильнее, чем быть застигнутой на месте преступления.
— Она не вещь, чтобы говорить моя-не моя! — Эмин говорит твердо, четко, чеканя каждое слово, как удар. — Запомни этот факт, перестань поддаваться порывам, как какой-то подросток, у которого гормоны на первом месте, чем здравый смысл. И, Булат, посмотри на вещи трезво, ты никогда на ней не женишься! Тебе мать просто не позволит жениться на христианке, на блондинке и на москвичке!
— Это несправедливо! Я ее люблю! — от этого признания мое сердце испуганно замирает в груди, в кабинете возникает пауза.
— Булат, нет! — категоричный ответ, только я не понимаю к чему он относится: к любви Булата ко мне или к женитьбе на мне. Или еще какая-та была тема.
— Я тебя понял. Понял! — голос Булата напряжен. Представляю, как он поджимает губы, как в его глазах полыхает пламя ярости. Жутко становится только представив, попасть под прицел этого взгляда не хотелось бы. Эмин выдерживает видимо эту эффектную паузу, я прижимаюсь к стене, задерживаю дыхание, когда Булат выходит из кабинета, сразу же направляется на выход.
На цыпочках иду в сторону цокольного этажа, где у нас был бассейн и тренажерный зал, имелась даже сауна, папа любил там часто проводить время с друзьями, разрешал мне с подружками веселиться по поводу и без.
Вода успокаивает. Плаваю некоторое время без мыслей, просто рассекаю руками воду.
Булат любит. В гробу я видела такую любовь. Сегодня приласкает, завтра даст пощечину, послезавтра сломает нос. Именно таких я вижу в виде тиранов, деспотов. Всю жизнь бояться за себя, за своих детей, боятся его разозлить, не дышать, если он в не настроении… Мрак.
Никогда особо не фантазировала, какой должен быть у меня муж. Хотелось бы, как папа. Красивый. Умный. Любящий. Заботливый. Хотелось теперь такую семью, как у нас была, когда счастливых моментов больше, чем грустных, когда я помню наши совместные выходные, когда у меня ни разу не возникало желания провести отдых заграницей без родителей.
Папа не был щедрым на показательную любовь, но мы с мамой знали и никогда не сомневались, что мы у него самые любимые девочки, которых нужно баловать и относиться снисходительно к слабостям, типа покупки новой сумочки, когда новая была куплена только на прошлой неделе.
Слышу шаги, оборачиваюсь, приглаживая волосы ладонями. Эмин останавливается, растеряно смотрит на меня, кажется совсем не ожидал увидеть кого-то в бассейне. Впервые вижу его в спортивных штанах и футболке. Черного цвета. Кажется, это его любимый цвет.
— Извини, — смотрит куда-то выше моей макушки, вряд ли ему интересна фреска на стене, но не опускает глаза ниже. Впервые столкнулась с тем, что меня не рассматривают в купальнике жадным взглядом.