Он оказался прав: как только втягиваешься, ни о чем больше не думаешь, кроме работы. У меня не было минуты грустить, предаваться меланхолии. На девять и сорок дней сама, без сопровождающих, без публики сходила на кладбище, где поплакала, но в душе стало светло, легко, ведь осознала, что смогу сохранить папиного второго ребенка. Не без Эмина, конечно. Мне еще многому надо научиться, прежде чем смогу сказать ему: дальше я сама.
— Рабочее время давно окончено, а ты до сих пор на своем месте, — раздается голос в дверях. Испуганно подпрыгиваю на месте, потом сердито поджимаю губы, скрывая свою радость. Приехал!
— Ты меня напугал!
— Чем? Вроде на мне нет простыни приведения, — Эмин входит в кабинет, в руках держит пакет. — Я в принципе догадывался, что ты еще в офисе, поэтому захватил еды. Не против позднего ужина?
— Китайская кухня?
— Твоя любимая. Кофе брать не стал, все равно через час поедем домой спать, — на переговорном столе появляются контейнеры, салфетки. Я вскакиваю на ноги, торопливо иду к столу, спешу оказаться возле Эмина, окунуться в его энергетику, как вампир, напитаться ею. Удивительно, что он никогда при этом не выглядел уставшим, разбитым, ведь не только я подпитывалась им, но и многие другие сотрудники, по делу и не по делу заходили к нему в кабинет. Почему-то только его отсутствие в офисе сразу становится заметным.
Смотрю на его затылок, замечаю, что подстригся, сбрил бесячую бороду, теперь на щеках трехдневная щетина, вместо привычного костюма-рубашки на нем черные джинсы и футболка-поло. Какого цвета? Даже гадать не стоит.
— Как прошел полет на родину и обратно в столицу?
— Как видишь нормально, самолет не рухнул при посадке, в небе тоже не сбился с курса.
— Дома все хорошо?
— По-другому там и не должно быть, — Эмин протягивает мне коробку с лапшой и овощами, палочки. — Что тут нового?
— Новый проект на постройку коттеджного поселка у черта на куличках, где нет никаких коммуникаций, цивилизации и нет нормальной дороги. Не вижу смысла даже выносить это на обсуждение! — еда была кстати, желудок благодарно урчал. Эмин усмехнулся на этот звук.
— Где проект?
— На столе, — бормочу с забитым ртом, наблюдая, как он ставит коробку, идет к столу, сразу же находит нужную папку. Скидываю туфли, сажусь на стул.
— Как Булат?
— Нормально.
— Он по осени вернется в Москву?
— А куда он денется.
— С нами будет жить? — перестаю жевать, чуть не подавившись от пристального взгляда Эмина. Он молчит, потирает губы, листая файлы с рисунками, расчетами, планами.
— Нам надо туда съездить и посмотреть местность.
— В гугле посмотри.
— Не ерничай.
— Эмин, это потерять день, если не два, я так далеко, наверное, никогда не выезжала за пределы Москвы. Не вижу смысла в этом проекте. Никто в эту дыру не поедет жить, говорю тебе, как представитель молодежи.
— Мы все равно поедем и посмотрим местность, как раз расширишь свои географические границы.
— Какой ты бываешь дотошным.
— Послушай, Стелла, лучше потерять день-два на изучение всех нюансов, чем потерять большие деньги! Запомни, не спеши говорить «нет», проверь все пункты, которые тебя смутили. Это касается и «да». Ты вечно руководствуешься эмоциями, в бизнесе эмоции не нужны, нужен точный расчет…
— Хватит! — аппетит пропал. Настроение упало. Так было каждый раз, когда Эмин начинает читать мне нотации иль учить уму-разуму. Он сейчас поджимает губы, глушит в себе раздражение, недоволен мною.
— Я устала, поехали домой.
— Хорошо.
Минут двадцать уходит на сборы, выключаем свет, вдвоем идем по пустому коридору. Внизу Эмин отдает ключ охране, кивает на прощание. Достаю из сумки ключи от «Порше». Когда меня стали посылать на переговоры, мне пришлось сесть за руль, на такси не наездишься, да бывает и не дозвонишься, на общественном транспорте тоже неудобно. Гена возил Эмина, потому что тот часто работал в машине, не тратил время в пустую. Таким образом подаренный автомобиль наконец-то начала набирать километраж.
Чувствую себя неуютно, нервно. Давно между нами не было напряжения, молчания, совсем недавно Эмин стал рядом со мною расслабляться. Как это поняла? Если мы задерживались после работы, он распускал узел галстука и расстегивал одну пуговицу на рубашке. Думаю, это о многом говорит, ведь до этого момента он никогда не позволял себе небрежность в внешнем виде. Наши перепалки, подколки были редки, Эмин не поддавался на мои провокации.