– Расслабьтесь. Я всего лишь вас подкалываю. – Я помолчал. – Позвольте, вы же сказали, что в метро не в ту сторону поехали?
Она с виноватым видом закусила губу и указала на полицейский участок.
– Давайте войдем туда. Я и так заставила вас ждать.
Я покачал головой.
– Вы мне солгали.
Эмери вздохнула.
– Простите. Я действительно проспала. Снова не могла заснуть прошлой ночью. Все случившееся кажется мне страшным сном.
Я кивнул и, к собственному удивлению, отпустил попавшуюся на крючок рыбку – что, надо заметить, для меня совершенно не характерно.
– Пойдемте. Давайте посмотрим, есть ли у нас шанс прищучить этого проходимца.
Когда мы вошли в полицейский участок, дежурный сержант, в тот момент разговаривавший по телефону, улыбнулся и поднял два пальца в знак приветствия. Закончив втолковывать звонившему, что исчезновение рекламных проспектов супермаркета из почтового ящика – это дело Почтовой инспекции, а вовсе не полиции Нью-Йорка, он протянул мне руку, перегнувшись через стойку.
– Надо же, Дрю Джэггер. Каким ветром тебя занесло в нашу дыру? Решил ради разнообразия познакомиться сегодня с жизнью трущоб?
Я улыбнулся и пожал ему руку.
– Что-то типа того. Как поживаешь, Фрэнк?
– Лучше всех. Могу себе позволить приходить домой ночью, не снимать башмаки в квартире, не опускать крышку унитаза, после того как отлил, и есть с одноразовых тарелок, чтобы не мыть эту чертову посуду. В холостяцкой жизни есть свои преимущества, дружище.
Я повернулся к Эмери:
– Позвольте вам представить – сержант Фрэнк Карузо. Держит мой бизнес на плаву, так как меняет жен как перчатки. Фрэнк, это Эмери Роуз. Ей надо подать заявление. Махони, случайно, сегодня не на дежурстве? Может, он сумеет ей помочь.
– Его не будет несколько недель. Подвернул ногу, когда гнался за грабителем. Но я посмотрю, кто тут у нас сейчас в загоне, и посоветую кого-нибудь стоящего. А что случилось? Семейная ссора? Муж ее достает, что ли?
– Ничего подобного. Эмери не моя клиентка. Просто она арендовала помещение в одном здании со мной пару недель назад.
Фрэнк присвистнул.
– В доме на Парк-авеню? Надо же – хорошенькая и богатая. Надеюсь, вы не замужем, красавица?
– Опять хочешь наступить на те же грабли, старина?
– О чем ты говоришь? До сих пор мне попадались только страшные и нищие. Может, моя проблема как раз в этом?
– Твоя проблема совершенно в другом, я уверен.
Фрэнк от меня отмахнулся.
– Так что все-таки случилось? Какие-то неприятности с арендодателем или что-то еще?
– Она умудрилась снять мой офис за две с половиной тысячи в месяц. Заплатила десять тысяч вперед. Вся проблема в том, что сняла она это помещение не у владельца, а у какого-то проходимца, изображающего агента по недвижимости, в то время, когда меня не было в городе, а в офисе шел ремонт.
– За две с половиной тысячи в месяц? За твое помещение?
– Она из Оклахомы.
Фрэнк с удивлением посмотрел на Эмери.
– А что, у вас в Оклахоме в «Монополию» не играют? Сложно сообразить, что помещение на Парк-авеню в пять раз дороже, чем на какой-нибудь Балтик-стрит?
Я оборвал ерничающего сержанта, прежде чем тот сумел еще больше испортить Эмери настроение. В конце концов, я уже высмеял ее за наивные высказывания в тот вечер, когда она устроила мне такой неожиданный прием в моем же собственном офисе. С нее достаточно. Фрэнк вручил нам какие-то бумаги для заполнения и отвел девушку в отдельный кабинет. По дороге туда я остановился поболтать со старым приятелем, а когда присоединился к Эмери, она уже почти закончила заполнять бланки.
Когда я закрыл дверь, она оторвала взгляд от своих бумаг и спросила:
– Вы занимаетесь уголовными делами?
– Нет, только семейными.
– Но, похоже, вас тут каждый коп знает.
– Мой старинный приятель работал в этом участке. К тому же некоторые из моих клиентов были полицейскими. А если вы дружите с парнем в синей форме, да к тому же оказываете ему добрую услугу, то весь участок будет стоять за вас горой, и еще много всяких плюсов. Эти парни умеют быть благодарными. По крайней мере, по отношению к своим. Между прочим, самый высокий процент разводов в этом городе как раз среди полицейских.
Через пару минут детектив, которого я раньше никогда не видел, вошел в кабинет и забрал заявление Эмери, а потом мое, сказав, что все процедуры со мной закончены и я могу идти, если хочу.
Понятие не имею, почему я торчал там еще полчаса, пока Эмери листала толстый альбом с фотографиями плохих парней в профиль и анфас.