— С тех самых, как одна из этих особей очень даже устояла. Не похоже, что бы она была твоей фанаткой, иначе ты бы сейчас был не здесь.
— Я дал ей время подумать.
Брови парней одновременно взлетели вверх.
— Чёрт возьми, ты точно втюрился! — всплеснул руками Макс.
— Да пошли вы! — не выдержал я и отвернулся.
Больше никто из парней эту тему не затрагивал, и я смог расслабиться. Правда, к шару я так и не притронулся, даже когда парни, разбившись на две команды, назначили меня судьёй. За игрой я не следил даже краем глаза, и парни наградили меня званием «переметнувшегося предателя».
Они не могли понять моего интереса. Как объяснить им, что, когда девушка говорит «нет», ты чувствуешь себя питбулем, перед мордой которого помахали куском мяса? Я должен уложить её в постель, иначе не смогу двигаться дальше.
На моё плечо опустилась чья-то рука, и я повернулся вправо к её обладателю.
На меня смотрели уже изрядно подпитые глаза Макса.
— Ты выглядишь так, словно доску проглотил, — он похлопал меня по спине и повернулся к бармену. — Плесни-ка пару стопок коньяка моему другу.
— Я же за рулём, придурок, — недовольно нахмурился я.
Передо мной тут же появился стакан с горячительным напитком.
— Мы все за рулём, но кого это волнует? — притворно возмутился друг. — Ещё никто не отменял машину по вызову. Или такситутку? Никак не вспомнить, как называется та штука, которая приезжает за тобой, когда ты синий в дрова, а твоя задница хрен знает где, но самому за руль тебе нельзя…
Я поморщился от его пьяного каламбура.
— Я не брошу здесь свою малышку.
Макс поморщился.
— Ты свою железку любишь больше, чем живых цыпочек; вон, даже лучших друзей к ней не пускаешь, притом, что сам сидел за рулём во всех наших тачках. Брат, это дискриминация.
— Нет, это называется «единоличное владение». И заткнись уже, наконец.
Он покачал головой и закинул руку мне на плечо.
— Ты совершенно разучился отрываться. Я не отвалю, пока твои три стопки не сожгут весь твой внутренний мир к чертям собачьим.
Я вздохнул. А почему, собственно, нет? Если зал и контрастный душ не дали нужного результата, может хоть алкоголь с этим справится?
Послав в пекло здравый смысл, я опрокинул содержимое стакана. Жидкость неприятно обожгла горло, но я даже не поморщился, — уже давно привык.
После первых трёх стопок была ещё одна. Потом ещё. И ещё. А все последующие события я запомнил только кадрово.
Кадр первый: время — час ночи; мы бухаем уже всей компанией, и никто даже не подумал о том, как после добираться до дома. Но если друзей это не волновало, то меня и подавно.
Кадр второй: караоке-бар. Егор и Макс пели дуэтом песню Стаса Михайлова «Без тебя», — восемь раз, — ни единожды не попав в ноты и категорически отказавшись покидать «сцену». Заплетающимся языком я попросил у присутствующих прощения, хотя вряд ли они разобрали мою пьяную речь, и ржал громче всех, когда эти два долбоящера, запутавшись в проводах от микрофона, синхронно грохнулись на передние столы. Звон битой посуды эхом будет отдаваться в моих ушах ещё долго…
Кадр третий: наша пятёрка буквально вываливается из машины у ночного клуба с дерзким, по мнению владельца, названием «Клубничка». Прочитав его, у меня сразу возникли три вопроса: во-первых, кто, чёрт возьми, додумался так назвать ночной клуб; во-вторых, какой дебил нас сюда притащил; и в-третьих, какого хера мы вообще здесь делаем.
Кадр четвёртый: Лёха нацепил на себя женский парик — где только умудрился его достать? — и, взобравшись на барную стойку, бездарно пытался скопировать танец стриптизёрши, которая в этот момент умело извивалась на сцене. Егор и Костя не то страховали его, не то пытались стащить с этой чёртовой стойки, но в конечном итоге придурков, копирующих стриптизёршу, оказалось трое.
Кадр пятый: Макс машет перед моими глазами кожаной плёткой в секс-шопе. Пьяным движением руки я отпихнул его к консультанту, который очень смахивал на «любителя мальчиков», и меня посетило острое желание выбраться из этого грёбаного лабиринта с кучей мазохистских игрушек. По пути нарвавшись на Лёху, Костяна и Егора, я попытался оторвать их друг от друга: пока Костян держал вырывающегося и матерящегося на чём свет стоит Лёху, Егор безуспешно пытался правой рукой пристроить кляп у него во рту, так как левая у последнего была пристёгнута розовым бархатным наручником к стеллажу с порно-журналами.
Кадр шестой: наша пятёрка плюхается на барные стулья в очередном ночном клубе. Мы снова что-то пили, и пили много, и мой мозг окончательно отказывается воспринимать реальность, отправившись немного покататься на каруселях. Когда я отказался станцевать с Максом медленный танец, он снова обвинил меня в неумении веселиться, за что получил втык по морде. Ну как втык… Моя ладонь вскользь проехалась по его роже, но он, всё же потеряв равновесие, плавное перекочевал на колени к упитому в усмерть амбалу, затянутому в чёрную кожу. Когда я уловил его игривый взгляд, устремлённый на Макса, то понял, в какой именно клуб мы заехали, и предложил рвать отсюда когти, напоследок закинув в себя ещё по паре стопок чего-то ядерного.