— Иногда проще улыбнуться, чем забивать голову, — согласился Миша.
Они ещё немного поболтали, и Мише нужно было идти, поскольку его действительно могли не досчитаться.
Последующие дни они с Матвеем общались по несколько часов в день, в зависимости от того, как предоставлялась возможность и у одного, и у другого.
Поезд прибыл на конечную для Миши и его собратьев-призывников остановку — Хабаровск. Матвей пожелал тому удачи и выразил уверенность, что они ещё обязательно встретятся, поскольку иначе быть не могло. Миша же подарил на память рисунок с пейзажем, который тот нарисовал, будучи вдохновленный дорогой и природой.
Мишу доставили на Сахалин и началась его монотонная, но отнюдь не бесполезная, как казалось вначале, служба. Последующие два года прошли как день сурка. Из воспоминаний у Миши остались только две поездки на учения к океану да то, что он посвящал свое свободное время рисованию. У него открылся талант — он понял, что ему это действительно нравится делать, вдохновение передаёт через призму пейзажей ауру и руки сами начинают волнистыми изгибами вырисовывать различные картины. У Миши неплохо получалось, в последствии его сослуживцы просили нарисовать портреты, но не выходило — симметрия лиц и глаз были кривыми и непривлекательными. Он решил сосредоточиться на пейзажах и натюрмортах.
За два года он старался посвящать рисованию хотя бы по пятнадцать минут в день. За несколько дней или неделю получалась полноценная черно-белая картина, выполненная карандашом. Карявая, конечно, видно, что до мастера очень далеко, но зато с душой. Однажды он спросил у командира можно ли найти для него краски и кисти, чтобы попробовать рисовать в цвете, но тот его высмеял, дал краску и велел малевать забор. За два года Миша изрисовал два блокнота и три тетрадки. А ближе к окончанию службы всерьёз задумался о том, чтобы пойти учиться в художественную школу. Разумеется, его тянуло в крупный город, в котором можно было развернуться, и где были перспективы. Он начал задумываться между Москвой и Петербургом. Для большей ясности, пообщался с ребятами, которых прислали служить из Питера, про Москву он и сам уже знал, его стала манить чарующая тайна города на Неве. И он решил обязательно туда съездить, а уже потом думать, где ему оставаться. Мишу не пугали очередные скитания по новым местам, наоборот, за время службы он соскучился по свободе. Впереди он видел будущее, связанное с творчеством. Миша хотел стать известным художником или декоратором. Ему нравилось это, его тянуло и поглощало бескрайнее море фантазии, которое он сам мог воплотить на холсте или бумаге. Конечно же, его посещали и тщеславные мысли, куда без них. В идеале Миша хотел стать известным, чтобы оставить память, проходящую сквозь года, десятилетия и даже века. Чтобы смотря на картины, писанные им, люди видели его душу, мысли, чувства и весь мир. В этот момент он твёрдо решил, что пойдёт учиться в художественную школу.
Оставив армию позади, став окончательно свободным, он, получив полагающееся ему со службы жалование, решил не тратить время, и лететь самолётом до Санкт-Петербурга. В Южно-Сахалинске он первым делом поехал в аэропорт покупать билет. Прямых рейсов не было, а на ближайшие дни оставались билеты с двумя пересадками — в Хабаровске и в Москве. Не долго думая, Миша взял билет на следующий день. У него впереди был целый день и половина ночи. Он решил поехать к океану, а вечером вернуться в аэропорт и переночевать там — смысл переплачивать за гостиницу, когда в 5 утра вылет? Так и поступил.
Доехав до железнодорожного вокзала, он узнал, как ему добраться до океана. Сев в нужную маршрутку, он стал смотреть в окно — мимо пролетали центр города, окраины, а затем поля. Через час Миша уже был в городке под названием Корсаков. Он сразу же направился к побережью, ушёл подальше от припортового шума и стал наслаждаться моментом.
Его мысли были обо всем и сразу. Он был счастлив. Где-то через полчаса к нему подошёл приятного вида дедушка. Он был небольшого роста, крепкого телосложения, его небесно-голубые глаза излучали доброту, а улыбка передавала умиротворение.
— Можно? — спросил он слегка осипшим голосом, показывая на лавочку.
— Разумеется, — добродушно ответил Миша.
— Солдат? Отслужил? — поинтересовался тот, глядя на форму.
— Да, хватит, два года из жизни, как-никак, — ответил он.
— Ну, ничего, не жалей, это пригодится ещё, — назидательно сказал дедушка, — вон какой большой зато.
Миша и правда после армии вытянулся, щеки ушли, а регулярные занятия сделали его куда крепче, чем он был. Он улыбнулся, а дедушка продолжил.