Для убежденной фитоняшки идеология ближе к телу, чем
пропитанная тренировочным потом фирменная майка. Но бег на месте есть в то же время гонка за лидером - «лидером мнений», сетевым «селебрети» медиатором культа. Для иллюстрации годится аккаунт упомянутой Канделаки, в шутку и в серьез объявившей себя «верховным жиробасом» (жрицей фитнес-секты яростных борцов с «лишним весом» и «складками»).
Как мобилизующе отчеканивает своим подписчикам Канделаки: «у нас есть всего два варианта: либо выкинуть зеркало и забыть о нем навсегда, либо оставить, но проводить с ним всё время, вглядываясь в складки на лице, шее и остальных складочных местах» .
Симптоматично, что оба варианта связаны с действием того самого идеологического зеркальца, что можно теоретически забросить, но нельзя забыть. Если, как в сказочном сюжете, зеркало не возвращает взгляд, жизнь теряет смысл. Когда Большой Другой теряет к тебе интерес, ты фактически не существуешь.
В случае с фитоняшками, как и в ситуации с любой модной практикой «самореализации» важно всё же не перепутать свой карман с чужим. Главный вопрос в том, являемся ли мы получателями или производителями желания «похудеть к лету», «сделать себя», «достичь успеха»? Какова доля самообмана в системе тотального обмана граждан со стороны дискурса власти? Насколько глубок и искренен конформизм человека, подсевшего на кредиты и рекламные стимуляторы, почитывающего в метро мобилизующую макулатуру лайфкоучинга, снимающего плохое настроение шопингом, голосующего за «стабильность» и «прогресс»? Каков на поверку энтузиазм рядовых проводников доминирующей идеологии? Не является ли его обратной стороной беспричинная депрессия, синдром потери жизненной цели, психологическая плата за принцип «успевай вертеться»?
Вспомним знаменитый случай с зонтиком на сеансе гипнотизера Бернгейма (1889), ставший для Фрейда тем, чем стало упавшее яблоко для Ньютона. Пациентка была запрограммирована на механическое действие - после пробуждения подойти к углу комнаты и раскрыть стоящий там зонтик. Манипуляция удалась, но на вопрос «зачем вы это сделали?», женщина ответила, что просто хотела убедиться, ей ли принадлежит зонтик - такая рациональная и простая мотивация, что трудно заподозрить подвох.
Из этого несовпадения истинного стимула поступка и его объяснения возник психоанализ. Желание потребителя - такой же «зонтик в углу». В «Любви к трем цукербринам» Пелевина эта проблема формулируется как парадокс контекстной рекламы: откуда ей известно, что нам нужно, и можно ли сказать, что система читает наши мысли?
- Черта с два! Ей не надо ничего читать. Мы думаем мысли, в которые вставляют рекламу, потому что нас заставляют их думать. (...) Системе незачем читать мысли. Ей гораздо проще прокачать через твою голову мысль, которую ты принимаешь за свою, - а потом, как бы в ответ на нее, прокачать рекламу, удивляющую
17
своей уместностью
Желание, в которое контрабандой вмонтирована реклама - вот трудноразрешимая дилемма «своего» и «чужого» кармана. Режиссер Терри Гилльям вспоминает, как однажды он озадачился таким вопросом:
Когда мне было двадцать с хвостиком, я осознал, что телевидение берет верх над моим сознанием. Я шел по калифорнийскому берегу океана, солнце садилось за горизонт, расцвечивая небо, чайки оставляли на песке загадочные следы, а навстречу мне шла прелестная девушка. И я спросил себя: «Я получаю удовольствие от этого потому, что это прекрасно, или потому, что мне промыли мозги телерекламой?» Отсутствие ответа на этот вопрос стало одной из причин, по которой я покинул Америку и поселился в Англии.10
Можно развернуть эту проблему в плоскость новых идеологических технологий - тогда мы обнаружим, что методики мошенничества с нашими мыслями и желаниями перешли в режим тонкой ручной работы. Идеологический хэнд-мейд превращает эксплуатацию в обслуживание, реципиента - в клиента, манипулятора - в доброжелательного консультанта.
Вот несколько наглядных примеров виртуозной работы современной идеологии в качестве интеллигентной услуги. В
документальном фильме Майкла Мура «Фаренгейт 9/11» (Fahrenheit 9/11, 2004, США) есть эпизод с армейскими