Мы обе содрогнулись, ожидая, что Дани проявит свойственный ему гнев, что он бросится на поиски Артура и выведет его из себя.
Но Дани только рассмеялся, назвал Артура ублюдком и заявил, что собирается просить прибавки к зарплате.
– Он был обеспокоен больше другим, – продолжала Эшли, открывая пиво и передавая мне одно.
– Чем?
– Тобой.
Я рассмеялась, поражённая.
– Что? Почему?
– Ну, помимо того, что он ужасно чувствует себя из-за всей этой истории с гитарой, он хотел знать, кто будет приводить Блэр в школу, смотреть за ней и всё такое.
– Я ещё не думала об этом, – соврала я.
– Мы это решим, – легкомысленно сказала Эшли. – В любом случае это была его главная забота. Потом была история с гитарой…
– Она в порядке.
– Я вижу, – сказала Эшли, указывая на то, как моя дочь поёт вместе с Леоной немного не в такт гитаре.
– Я, наверное, расстроена больше, чем она, – признала я.
– По уважительной причине, – она потягивала своё пиво. – Я не знаю, чья это была идиотская идея, но Артур взял вину на себя. Он сказал, что должен был остановить Майка, подождать, пока Блэр не будет рядом, но Майк, видимо, был безумно взволнован и хотел отдать ей гитару немедленно.
– Интересно, на что это было похоже, – пробормотала я.
Она разразилась смехом.
– Ты же знаешь, как он ведёт себя с Леоной.
Конечно, знаю.
– Никто из них не продумал всё до конца, – продолжила она. – У Артура хватило смелости спросить, чем это отличается от детского дня рождения.
– Серьезно, блин?! – пробурчала я. – Потому что это не её день рождения и…
– Ребёнок понимает, как проходят дни рождения, но не обязательно понимает, как работают случайные, блин, подарки на заказ, – закончила она. – Я знаю.
– Придурок.
– Так я его и назвала.
Мы сделали паузу, потягивая пиво.
– И что сказал Майк? – спросила я.
Сдвиг был едва заметным, но он был. Эшли стукнула бутылкой пива о кухонный стол.
– Ну, я не разговаривала с Майком, – сказала она. – И…
– Что?
Она вздохнула.
– Артур не хочет, чтобы Майк знал об этом. Он сказал, что позаботится о том, чтобы ничего подобного не повторилось, но… Я не знаю. Майк очень чувствителен к Леоне, – она посмотрела на меня умоляюще тёмными глазами. – Я знаю, что об этом нечестно просить, но…
– Да, – сказала я. – Неважно. Я не буду упоминать об этом.
– Кэти…
– Как скажешь, Эшли, – я схватила ещё одну горсть попкорна. Конечно, мы старались не оскорбить тонкие чувства Большого Майка. Конечно, блин, конечно.
– Слушай, может, будет лучше, если Блэр не будет какое-то время тусоваться в студии.
– Не лишай её того, что она любит, потому что ты злишься на Майка, – прямо сказала она. – Я знаю, что это был дерьмовый поступок, но…
Мой рот открылся.
– Ты думаешь, я бы так поступила?
У неё хватило самосознания, чтобы понять, что она переступила черту, и порядочности, чтобы выглядеть пристыженной.
– Нет, я… это вышло неправильно.
Конечно, вышло.
– Я бы не стала, – сказала я. – Я имела в виду… Я просто…
– Я знаю, – сказала Эшли. – Если Блэр не… Если она действительно не хочет проводить там время, мы можем убедиться, что девочкам есть где потусоваться. Это всё вина Артура, помнишь? Так что он может что-нибудь придумать для них. Но если она захочет, я позабочусь, чтобы они… всё было по-другому.
– Она будет знать, если они будут потворствовать ей, – сказала я. – Она не глупая.
– Это не потворство, – она посмотрела на меня, ожесточаясь. – Дани чувствовал себя дерьмово. Серьёзно. Ты знаешь, что он обожает обеих девочек?
– Конечно. Но Леона – его племянница.
– Неважно. Дани любит Леону, а Леона любит Блэр, и Дани чувствует такую же ответственность за Блэр, как и за Леону. Он провёл так много времени с девочками, что… Он очень заботится о вас обеих, Кэти. Больше, чем ты думаешь.
Что-то кольнуло у меня в груди, когда она это сказала. Я задумалась, но ничего не сказала.
– Он чувствовал себя ужасно, – сказала она. – Я не помню, когда в последний раз слышала, чтобы он был так расстроен. Он не позволит чему-то подобному случиться снова.
– Если ты так говоришь…
– Я так говорю.
Эти слова засели у меня в голове ещё надолго после того, как Эшли и Леона ушли. Даже после того, как Блэр приняла ванну и забралась в кровать, позволяя воспоминаниям об этом дне смыться.
Они крутились долгое время после того, как я должна была уснуть, чтобы проснуться пораньше и воспользоваться теми днями, которые у меня оставались, хотя утром мне нужно было присматривать за детьми.