Мы с Алексой почти не разговаривали, кроме случаев, когда я убеждался, что она в порядке. Я сфокусировался на Бэке, и часть меня злилась на нее из-за аварии. Не то чтобы это была ее вина, но если бы она не была так обеспокоена покупкой еще одного чертового платья для сегодняшнего выхода, ничего из этого не случилось бы.
— Я видел кофейный аппарат возле лифтов. Хочешь кофе?
Алекса кивнула.
Когда я вернулся с двумя кофе, Алекса уже разговаривала с медсестрой.
— О, мистер Джаггер. Вот ваша карта крови. В ней ваша группа, если вам когда-нибудь это понадобится. Мы даем такую всем, кто претендует на донорство.
— Спасибо. Я подхожу Бэку в качестве донора?
— Позвольте глянуть его карту. — Она подошла к изножью кровати, где была приколота медицинская карта. Пролистав страницы, она сказала: — вы везунчик. Не часто случается, чтобы приемный отец мог стать донором.
— Я его настоящий отец, а не приемный.
Медсестра повесила медицинскую карту обратно на переборку изножья кровати и вернулась к папке, которую принесла с собой. На ее лице отразилось недоумение.
— Ваша группа нулевая. У Бэккета — четвертая. — Она нахмурилась. — Вы говорите, что Бэккет ваш биологический сын?
— Да.
Она посмотрела на Алексу, затем — на меня и покачала головой.
— Это невозможно. Человек с нулевой группой генетически не может зачать ребенка с четвертой.
Я был истощен от одного адского дня, между похоронами отца и аварией, в которую попали мои жена и сын. Я, наверное, недопонял.
— Значит, в лаборатории допустили ошибку?
Медсестра покачала головой.
— Обычно они точны… — она снова пробежала взглядом между мной и моей женой, — но я попрошу их повторить процедуру.
После этого она практически выбежала из комнаты.
Я повернулся, чтобы посмотреть на жену, чья голова была опущена.
— Это ведь ошибка в лаборатории, правда, Алекса?
Меня чуть не вырвало, когда она подняла взгляд. Ей не нужно было ничего говорить, чтобы я знал ответ.
Ошибки не было.
Не было гребаной ошибки!
Бэк не был моим сыном.
Глава 26
Эмери
— У тебя есть сын? — я вывернула шею, чтобы посмотреть назад на Дрю. Мы все еще были в ванной, поэтому, сидя между его ног, маневрировать было не так-то просто.
Дрю кивнул с закрытыми глазами, прежде чем открыть их и посмотреть на меня. В выражении его лица было столько боли; мой желудок упал в ожидании того, что последует далее.
— Длинная история. Как насчет того, чтобы выбраться отсюда, и я приготовлю тебе что-нибудь поесть, пока буду объяснять?
— Ладно.
Дрю вылез первым, чтобы достать для нас полотенца. После того как вытерся, включая трехсекундное поглаживание волос полотенцем, он обернул его вокруг талии и предложил мне руку.
Его лицо все еще выражало задумчивость, и мне хотелось поднять ему настроение. Что бы он ни собирался рассказать о своем сыне, было ясно, что история будет непростой.
Я взяла его руку и вышла из ванны.
— Сейчас ты выглядишь так, словно можешь стать лицом рекламы геля для бритья, а я, вероятно, выгляжу, как мокрая мышь.
Волосы прилипли к лицу, и я обрадовалась запотевшему зеркалу, так я могла не видеть своего отражения.
Дрю обернул меня роскошным полотенцем и начал вытирать.
— Вы предоставляете прекрасные спа-услуги, — поддразнила я, когда он потянулся, чтобы вытереть одну ногу, а затем — вторую.
Он подмигнул.
— Это идет в комплекте с моими исследовательскими услугам.
— Твои исследования также были невероятными.
— Я — парень, предоставляющий полный спектр услуг.
Когда он покончил с вытиранием моего тела (грудь и область между ног были особенно хорошо высушены за то время, что он там провел), Дрю обернул полотенце вокруг моей груди и заправил уголок. Его милая сторона все еще проявлялась, когда он переплел наши пальцы, выходя из ванной.
В кухне он выдвинул стул из-под гранитного островка и похлопал по нему.
— Присаживайся.
Я крутанулась на нем несколько раз, пока Дрю доставал продукты из шкафчиков и холодильника. Вспомнив, что мы сделали со стеклом пару часов назад, я перестала крутиться и посмотрела на окно. Снаружи уже стемнело, и я отчетливо могла видеть огни города.
— Могут ли люди… они на самом деле видят то, что внутри?
Смесь паники и смущения подкралась к моим щекам, когда я вспомнила, как моя грудь была прижата к стеклу. В тот момент казалось захватывающим, что кто-то мог увидеть, это добавляло эротизма. Но я однозначно не хотела засветиться на YouTube, потому что какой-то крипер заснял нас через телескоп.
Дрю ухмыльнулся.
— Нет. Это стекло одностороннее. Я бы не подверг тебя такому риску. — Он потянулся над моей головой, чтобы схватить сковороду, и поцеловал меня в макушку, когда убирал руку. — Плюс, своим я не делюсь.
Первая часть его ответа позволила моей рациональной части выдохнуть с облегчением, а оставшаяся — растечься теплу внутри меня.
Дрю все еще был одет только в полотенце, обернутое вокруг талии, и я наслаждалась видом мускулов на спине, напрягающихся, когда он нарезал лук, тогда я заметила шрам. Он шел по диагонали его торса, расширяясь от передней части к задней. Отметина выгорела до более светлого оттенка загара — определенно не новая, но случилось что-то серьезное.
— Тебе делали операцию? — спросила я.
— Хмм?
Дрю кинул немного масла на разогретую сковороду и повернулся с поднятыми бровями.
Я показала.
— Твой шрам.
На его лице появилась какая-то вспышка. Грусть, полагаю. Он отвернулся, отвечая.
— Ага. Операция несколько лет назад.
Возможно, я перегибала со слежкой, вникая во все, что он делал, но не могла на это повлиять. Мой мозг пытался сложить воедино пазл без знания, как выглядела картинка целиком.
Дрю нарезал кучу всего еще, отказываясь от моей помощи. Когда он разложил по тарелкам два восхитительных Западных омлета, они выглядели так, словно могли быть приготовлены в одном из пафосных ресторанов Болдуина.
Болдуин.
Я не могла потратить еще три года, томясь в ожидании мужчины, не собиравшемся отвечать взаимностью на мои чувства. Я нуждалась в напоминании, что Дрю не был заинтересован ни в чем помимо секса. Привязанность и набирающие обороты чувства к этому мужчине не были вариантом.
Все же… Я не могла остановить ощущение некого единения с Дрю. Как будто была причина того, что меня ограбили, и я оказалась в его офисе в канун Нового года. Глупо, знаю. Я понятия не имела, какая связь была между нами, но была решительно настроена это выяснить.
Мы немного поболтали во время ужина, а затем я убрала со стола. Посуды было не так много, чтобы запускать посудомоечную машину, так что я мыла, а Дрю вытирал. Вместе мы работали слаженно, и я поймала себя на мысли о том, что на работе наши мнения и советы настолько сильно разнились, но физически мы были так синхронны.
— Хочешь выпить? Бокал вина или что-то еще? — спросил он, когда кухня снова была приведена в порядок.
— Нет, спасибо. Я объелась.
Он кивнул.
— Пошли присядем в гостиной.
Дрю передвинул подушки на диване, положив одну в конец для моей головы, а затем указал на нее.
— Ложись.
Он стоял, ожидая, пока я комфортно устроюсь. Затем он поднял мои ноги и положил к себе на колени.
— Боишься щекотки?
— Ты собираешься сделать это вызовом для себя, если ответ будет отрицательный?
Он подарил мне кривоватую ухмылку.
— Нет. Я собирался размять тебе стопы.
Я улыбнулась и подняла одну ногу, предлагая ему.
— Я не чувствительна к щекотке. Но когда признаешься в этом, люди считают своим долгом хватать пальцами за ребра, оставляя синяки, чтобы доказать твою неправоту.