— Дерьмово. Я бы хотел, чтобы тогда мы делили офис. У меня для нее было бы отличное решение, — пошутил Дрю.
Я толкнула его в грудь.
— Думала, ты представляешь только мужчин.
— Насколько они были богаты? Я мог бы сделать исключение.
Я рассмеялась.
— Почему ты работаешь только с мужчинами? Из-за того, что тебе сделала бывшая жена?
Дрю покачал головой.
— Не-а. Просто с мужчинами работается лучше.
Ответ был расплывчатым, и у меня сложилось впечатление, что отвечать он не хотел.
Я прищурилась.
— Скажи настоящую причину, Джаггер.
Он изучал мои глаза.
— Ты, скорее всего, не захочешь ее слышать.
— Что ж, теперь мне любопытно, так что хочу я это услышать или нет, ты должен мне сказать.
Челюсть Дрю сжалась.
— Гребаная злость.
— Что, прости?
— Когда я представлял женщин, которые были озлоблены или разъярены, они хотели поквитаться.
— Что ж… они были огорчены. Это нормально во время развода.
Дрю выглядел смущенным.
— Они хотели поквитаться со своими мужьями даже с моей помощью.
— Ты спал с клиентками?
— Я этим не горжусь, но да. Я только что развелся и был озлоблен. Злостный трах может не слабо помочь временно ослабить эту ярость.
— Разве секс с клиентами не противоречит каким-то адвокатским правилам или что-то в этом роде?
— Как я и сказал, это были не лучшие мои моменты.
Я могла видеть, что Дрю не просто говорил, что стыдился. Он на самом деле сожалел о своем поступке и был честен в то время, когда мог солгать. Не мне было судить его за прошлое. Я бы предпочла оценивать честность, которую он сегодня продемонстрировал.
— Злостный секс, да? — я пыталась спрятать улыбку.
Он легонько кивнул, осторожно за мной наблюдая.
— Ну, думаю, ты распутный, эгоистичный, сосредоточенный на себе придурок.
Дрю откинул голову.
— Какого хрена? Ты хотела, чтобы я был честен.
— Я не думала, что ты будешь настоящим засранцем.
Он уже собрался снова ответить, когда я подвинулась ближе и хитро улыбнулась.
— Я тебя разозлила.
— Ты пытаешься меня разозлить?
— Я слышала, что злостный трах может не слабо помочь временно ослабить эту ярость.
Прежде чем я поняла, что происходит, Дрю поднял меня в воздух и кинул спиной на диван.
Он навис надо мной.
— Славно. В таком случае я рад, что раздражаю тебя ежедневно. Нам предстоит много работы по управлению гневом.
Глава 27
Дрю
Канун Нового года.
Три года назад.
Судьи ненавидят слушания в канун Нового года, но я знал, на что рассчитывала моя бывшая. Она думала, что если затянет меня в суд на нашу годовщину с каким-то неопределенным срочным ходатайством, то это меня расстроит. Она на самом деле была охренительно невежественна? Она думала, что я сидел дома и тосковал по ней спустя три месяца после того, как был завершен наш развод? Я получил от нее то, что хотел во время развода: свободу и либеральную совместную опеку над нашим сыном. Независимо от того, был ли он моим биологическим ребенком, это не изменило моих к нему чувств. Он был моим сыном. Ни один тест на отцовство не доказал бы мне обратного.
Самым умным поступком, когда-либо совершенным Алексой, было отсутствие борьбы за совместную опеку. После моего предложения выплачивать гигантские ежемесячные алименты — хотя технически я, вероятно, мог ничего не платить — она внезапно миролюбиво отнеслась к совместной опеке. Деньги всегда были единственным, что интересовало мою бывшую жену. Даже во время моего брака с ней. Думаю, глубоко внутри я знал правду.
Я звонил ей около полудюжины раз, чтобы узнать, на какой хер она рассчитывала, но она, конечно, не ответила. Ее манипуляторная сторона подняла свою уродливую голову в те дни, когда я упаковал ее сумки и перевез их в арендованную квартиру в паре кварталов от меня, за которую платил до сих пор. Если бы это было не для Бэка, я бы вышвырнул ее дерьмо в окно в тот самый момент, когда сменил замки. Но я хотел, чтобы мой сын был рядом, и он не заслуживал жить в квартире, которую Алекса едва могла себе позволить.
— Канун Нового года. Какого жалкого ушлепка ты творишь и не даешь несчастным нормально встречать Новый год? — пошутил судебный исполнитель Джордж у входа в суд по семейным делам, сканируя мое удостоверение. Он делал «левую» работенку для Романа, прикрывая ночную слежку, и за прошлый год мы стали друзьями.
— Жалкий ушлепок. Бывшая жена так и осталась сукой.
Он кивнул, потому что услышал о моей ебанутой ситуации однажды вечером за пивом с Романом. Возвращая удостоверение, он спросил:
— Идешь сегодня вечером на вечеринку к Роману?
— Жду с нетерпением.
— Увидимся там. Удачи сегодня.
Алекса и ее подонок-адвокат Уэйд Гаррисон уже сидели в зале суда, когда я вошел. Было сложно не засмеяться над ее юбкой до колен и декольте, грозящим ее задушить. Особенно учитывая тот факт, что у меня были тысячи ее фотографий на вечеринках в обтягивающих настолько коротких юбках, едва ли прикрывающих ее зад и показывающих достаточно, что ее можно было бы принять за проститутку. Это были комплименты Романа после нашего расставания — на случай, если они бы мне когда-нибудь понадобились.
Бывшая жена смотрела прямо перед собой, отказываясь смотреть на меня. Если я что и знал об Алексе, так это, что она избегала моего взгляда, когда вела себя как невообразимая тварь.
Судебный пристав назвал наш номер из списка дел к слушанию, а я, убедившись, что опередил их, открыл дверь, чтобы встретиться с Алексой взглядами.
— Ты надела это ради вечеринки братства, которую посетишь сегодня? — прошептал я. — Возможно, захочешь надеть бюстгальтер лучше. Твои сиськи выглядят отвисшими. Наверное, из-за грудного вскармливания.
Она зыркнула на меня. Я улыбнулся шире.
— Что у нас здесь, ребята? Я прочитал ходатайство и понятия не имею, почему вы сегодня стоите передо мной и тратите мое драгоценное время, — сказал судья Хикстон.
— Я бы тоже очень хотел узнать, почему мы здесь, — добавил я.
Судья Хикстон обратил свое внимание на другую сторону зала суда.
— Почему бы вам не пролить свет, советник?
Гаррисон прочистил свое толстое горло. Как, черт возьми, он мог говорить с таким туго затянутым воротником? Выглядело так, будто ему нужно было вытянуть шею с двадцати трех дюймов до двадцати четырех.
— Ваша честь, у нас на самом деле есть исправленная петиция, которую мы бы хотели представить вместе с письменными показаниями из лаборатории Нью-Йорка.
Судья приказал приставу собрать документы.
— Они были представлены оппоненту?
— Нет, ваша честь. Письменные показания были получены только прошлой ночью. У нас, конечно же, есть копия для мистера Джаггера.
Пристав передал мне документы, как и судье Хикстону, и мы оба взяли минутку, чтобы ознакомиться с ними. Я пропустил исправленное ходатайство и результаты теста на отцовство из лаборатории и перешел прямо к аффидавиту [5]. Мне нужно было прочитать только первую страницу:
Мы, Алекса Томпсон Джаггер и Леви Арчер Бодин, прочитали и осознали последствия, альтернативы, права и обязанности в отношении этого аффидавита, были должным образом приведены к присяге и утверждаем:
Я, Алекса Томпсон Джаггер, являюсь биологической матерью Бэккета Арчера Джаггера, что зарегистрировано в Свидетельстве о рождении номер NYC2839992, выданного в Нью-Йорке.
Я, Леви Арчер Бодин, являюсь биологическим отцом Бэккета Арчера Джаггера, ребенка, упомянутого в заключении Нового лабораторного корпуса Нью-Йорка в деле под номером 80499F.
В связи с тем, что отцовство Леви Арчера Бодин было научно установлено с вероятностью 99,99%, мы выражаем совместное желание внести коррективы в свидетельство о рождении, указав Леви Бодин отцом. Также хотим в полной мере осуществлять родительские права, включая совместное попечение и посещения.