Чем дольше я сидела за столом, тем сильнее томилась. Мне нужно было прояснить, что между нами происходит. Если не сделаю этого до его отъезда сегодня днем, эта рана начнет гноиться. Так что я решила последовать совету, который постоянно давала. И было лучше покончить с этим, пока я была раздражена.
Встав, я сделала глубокий вдох и промаршировала в кабинет Дрю. Когда я вошла, он разговаривал по телефону.
Взглянув на мое лицо, он сказал:
— Дай мне время подумать. Я перезвоню тебе на следующей неделе, ладно, Френк?
Повесив трубку, откинулся в кресле в точности, как сделал утром, и кивнул.
— Эмери.
— Дрю.
Мы смотрели друг на друга.
Когда он ничего не сказал, я закатила глаза.
— Что мы делаем?
— Прямо сейчас? Ты стоишь в моем кабинете, выглядя слегка раздраженной.
Я прищурилась.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Не уверен в этом.
— Мы… — я показала на нас, — просто спим вместе?
— Мы проводим вместе большую часть дня, разделяем практически всю пищу, а когда доходит до сна, мы получаем его совсем немного, когда находимся вместе в постели.
Дрю выглядел позабавленным. Я — нет.
— Эти… отношения эксклюзивные?
Он встал и обошел стол. Из его тона внезапно улетучилось дурачество.
— Ты спрашиваешь меня, нормально ли, если ты трахаешь кого-то еще?
— Нет!
Да? Нет? Возможно? Не было никого другого, с кем бы я хотела быть. Как ни странно, мысль о том, чтобы переспать с Болдуином, уже не была настолько привлекательной, но хотелось знать, будет ли странно, если я проведу время с другим мужчиной.
— Так о чем ты спрашиваешь?
— Не… не знаю.
Между нами повисла тишина. Я буквально видела, как крутятся колесики в его голове, пока он глазел на меня, большой палец гладил нижнюю губу. Через минуту он оттолкнулся от стола и этот же палец положил мне на подбородок, и поднял его.
Он говорил, глядя мне в глаза.
— Я не планирую спать с кем-то еще и ожидаю, что и ты не станешь. Я думал, мы установили это вчера в ванной.
Мой голос был слабым.
— Хорошо.
— Я так понимаю, это из-за сообщения, которое я передал тебе ранее?
Я кивнула.
— Хочешь знать, что я думаю о тебе, коротающей вечер в одиночестве в своей квартире или ужинающей и смотрящей фильм с придурком?
Я снова кивнула.
— Ладно, — он посмотрел в сторону, казалось, задумавшись над ответом, а затем сказал: — Ты мне нравишься. Мне нравится, как ты выслушиваешь дерьмовые проблемы людей целый день, но все еще веришь, что это можно исправить. Мне нравится, что ты готова ко всему, что тебе одинаково нравится просмотр старых фильмов и поход в бильярдную. Мне нравится, как загораются глаза, когда ты рассказываешь о родителях. Мне на самом деле нравится ощущение, когда я внутри тебя, и то, как ты стонешь мое имя, кончая. Мне нравится, что прежде, чем уйти этим утром, ты сварила мне кофе, и даже то, как беспокоишься, что я думаю о твоем ужине с Профессором Размазней. — Он остановился. — Думаю, все это должно подсказать тебе, что для меня это больше чем просто трах. Тем не менее, скажу прямо, ненавижу мысль о том, как ты льнешь на диване во время просмотра фильма к какому-то мудаку, в которого была влюблена в течение трех лет. Но я не собираюсь просить тебя не проводить с ним время. Это решение, которое ты должна принять сама, и я буду иметь дело с тем, что бы ты ни выбрала, потому что понимаю, что мои проблемы с доверием исходят из ситуации, не имеющей к тебе никакого отношения.
Я сглотнула. Этого было слишком много, чтобы впитать за один раз. И это было намного больше, чем я от него ожидала.
— Ладно.
— Все хорошо? Потому что у меня есть лишь четыре часа на то, чтобы сделать восьмичасовой объем работы. Затем прыгну в самолет, чтобы моя ленивая бывшая жена могла пожаловаться на трафик, доставляя моего сына в аэропорт, пока я преодолеваю девятьсот миль, чтобы забрать его и затем сразу вернуться, пролетев еще девятьсот миль домой. И мне нужно как минимум полчаса из этих четырех, чтобы я мог трахнуть тебя, наклонив над твоим столом. Потому что ты смогла приготовить мне кофе сегодня утром, но не задержалась достаточно долго, чтобы я мог войти в тебя, и планирую исправить это до того, как отправлюсь в аэропорт.
Моя голова, вероятно, шла кругом, но в одном я была точно уверена. Ничего я не хотела больше, чем того, чтобы Дрю поскорее закончил со своей работой и воплотил в жизнь свои планы.
Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы.
— Иди. Почему ты стоишь здесь? Тебе нужно закончить работу.
Глава 30
Дрю
— Посмотри, какие у нее длинные ноги.
К чертям биологию. Парень определенно был моим сыном. Бэк смотрел на стюардессу с самыми длинными ногами, которые я когда-либо видел. Она потянулась, чтобы вложить багаж в верхний отсек над сиденьем перед нами, и увидела Бэккета, наклонившегося к проходу.
— Как тебя зовут? — улыбнулась она ему.
— Бэккет Арчер Джаггер.
Он произнес это с такой гордостью, что у меня не хватило духу сказать, что неприлично называть свое первое, второе имя и фамилию незнакомцам. Стюардесса со щелчком закрыла отсек и опустилась перед ним на колени.
— Что ж, здравствуйте, Бэккет Арчер Джаггер. Я — Даниель Мари Уоррен, и ты очарователен. Сколько тебе лет, милый?
— Шесть и три четверти.
— Шесть и три четверти? Мне тридцать один с половиной. — Она подмигнула мне и продолжила разговаривать с Бэком. — Только обычно я округляю с тридцати одного с половиной до двадцати семи. Могу я предложить тебе что-то попить, шести-с-тремя-четвертями-годовалый Бэккет Арчер Джаггер? Может, сок?
Он кивнул, а затем добавил:
— У вас ноги как у жирафа.
— Бэк, — пожурил я.
Стюардесса рассмеялась.
— Все в порядке. Прежде я уже это слышала. Когда я была твоего возраста, дети подшучивали надо мной за длинные ноги. — Она указала на бейдж, на котором было написано «Дэнни». — Мое имя — Даниэль, но все сокращенно зовут меня Дэнни. И когда я была в начальной школе, мальчишки называли меня «Дэнни — длинные ноги». Знаешь… — она пошевелила пальцами, — как у паукообразных? «Дэнни — длинные ноги».
Бэккет хмыкнул.
— У мамы есть прозвище для моего папы.
— Правда? Бьюсь об заклад, это что-то лучше, чем «Дэнни — длинные ноги».
Я перебил.
— Не уверен, что мы хотим повторять любое из прозвищ, которыми сейчас мамочка называет папочку. — Я посмотрел на стюардессу и пояснил. — Мы разведены.
Она улыбнулась и подмигнула.
— Как насчет того, чтобы я принесла тебе сок до взлета? И для папочки тоже что-то особенное.
Спустя несколько минут она вернулась со стаканом яблочного сока в пластиковом стаканчике с крышкой и соломинкой, а также со стаканом прозрачной жидкости со льдом, наполненном на два пальца.
Передавая их, она сказала:
— Мы отправляемся с небольшой задержкой в ожидании благоприятной для взлета погоды. Надеюсь, у вас на вечер не было планов. — Она посмотрела на Бэка и поддразнила: — У тебя не назначено свидание или что-нибудь в этом роде?
Он скривился так, как будто она только что сказал ему, что он должен съесть все брокколи и свеклу. Давай надолго отсрочим это, сынок. Я еще даже не разобрался с женщинами. Я далек от того, чтобы дать тебе хоть какой-нибудь совет.
Поскольку ни у меня, ни у Бэккета на сегодняшний вечер не было никаких планов, комментарий Дэнни Длинные ноги заставил меня задуматься над тем, какие планы решила построить Эмери на этот вечер. После нашего общения утром она больше ничего не упоминала. Вероятно, потому что все, к чему свелось наше общение днем — это я, шепчущий ей на ухо, пока она была склонена над своим столом с задранной юбкой за двадцать минут до моего ухода. Кончить на мой член было гораздо лучшей альтернативой дискуссиям о Профессоре Мудаке.
Но сейчас это меня поедало. Сидела ли она дома рядом с придурком, по которому сохла более трех лет? Мудак мог вести себя более утонченно, но раз уж об этом зашла речь, мы оба были мужчинами, а Эмери — красавицей. Я видел, как он повел себя, когда предположил, что, возможно, между мной и Эмери происходило. Он начал защищать свою территорию, не ревновать. Что чертовски многое поведало мне о его мыслях. Люди ревнуют, когда хотят иметь то, что принадлежит другим. Они защищают территорию, когда заботятся о том, что у них уже есть. Этот долбоеб знал, что она у него есть уже долгое время.