— Я как раз собирался уходить. — Я посмотрел на свои часы и увидел крохотные бисеринки пота в ложбинке ее груди. Прочистив горло, я подсчитал, как долго ждал. — Тридцать пять минут. Это будет около 350 долларов.
— Что?
Я пожал плечами, лицо осталось невозмутимым.
— Я зарабатываю 675 долларов в час. Ты вынудила меня потратить впустую больше получаса моей жизни. Так что это составляет 350 долларов.
— Я не могу себе позволить заплатить тебе. Я банкрот, помнишь? — Она сжала руки в негодовании. — Была обманута при попытке арендовать твой симпатичный офис. Я не собираюсь платить тебе такие деньги, потому что проспала.
— Расслабься. Я стебусь над тобой, — я прервался. — Погоди. Мне казалось, что ты села не в тот поезд?
Она прикусила губу, выглядя виноватой, и указала на дверь полицейского участка.
— Нам следует войти. Я и так заставила тебя долго ждать.
Я покачал головой.
— Ты солгала мне.
Эмери вздохнула.
— Прости. Я проспала, снова не могла уснуть прошлой ночью. Для меня это все еще ощущается как плохой сон.
Я кивнул и в нехарактерной для себя манере позволил ей соскочить с крючка.
— Идем. Посмотрим, есть ли хоть один гребаный шанс, что они поймают того парня.
Когда мы вошли в полицейский участок, дежурный разговаривал по телефону. Он улыбнулся и показал два пальца. После того как закончил говорить звонившему о том, что проблемой украденных из супермаркета рекламных листовок должен заниматься инспектор почтовой службы штата, а не полиция Нью-Йорка, он протянул руку, опираясь на стойку.
— Дрю Джаггер. Что привело тебя к отбросам? Прогулка по трущобам?
Я улыбнулся и пожал его руку.
— Что-то типа того. Как дела, Френк?
— Никогда не был счастливее. Захожу вечером домой и не снимаю обувь, оставляю открытой крышку унитаза после того, как помочусь, и использую бумажные тарелки, так что ничего не нужно мыть. Жизнь в одиночестве хороша, мой друг.
Я повернулся к Эмери.
— Это сержант Френк Карузо. Он держит меня в курсе того, как сменяет жен. Френк, это Эмери Роуз. Ей нужно написать заявление. Махони сегодня на месте? Может, он сможет ей помочь.
— Он будет отсутствовать несколько недель. Подвернул лодыжку, преследуя взломщика. Но я гляну, кто на приеме, и дам кого-то толкового. Что случилось? Семейная проблема? Муж устроил ей тяжелые времена?
— Ничего подобного. Эмери необычная жертва. Она арендовала помещение в моем здании несколько недель назад.
Френк присвистнул.
— Помещение на Парк Авеню. Симпатично и дорого. Ты одинока, милая?
— Старик, ты не извлек свои уроки?
— Что? У меня были только страшные разведёнки. Может, в этом проблема?
— Абсолютно уверен, что эта проблема не твоя.
Френк отмахивается.
— Так в чем проблема? Арендодатель не дает жизни или что?
— Она арендовала мое помещение за две пятьсот в месяц. Заплатила вперед десять тысяч. Проблема в том, что она сняла его не у арендодателя. Была обманута кем-то, выдающим себя за агента по недвижимости, пока меня не было в городе, а в офисе велся ремонт.
— Две с половиной тысячи в месяц. За твое здание?
— Она из Оклахомы.
Он посмотрел на Эмери.
— В Оклахоме не играют в Монополию? Не смогла понять, что Парк Плейс был в пять раз дороже Прибалтийской?
Я прервал заумную задницу-сержанта до того, как он даст Эмери почувствовать себя еще хуже, чем было до этого. В конце концов, я высмеял ее решение тем вечером, когда она удивила меня таким неожиданным приветствием дома. Этого было достаточно. Френк дал ей какие-то бланки для заполнения и отвел в кабинет, где мы могли подождать. По дороге туда я остановился поговорить со старым другом, и Эмери уже почти закончила с формами, когда я присоединился к ней.
Я закрыл за собой дверь, она посмотрела на меня и спросила:
— Ты занимаешься уголовными делами?
— Нет. Только семейными.
— Кажется, каждый коп тебя знает.
— Мой приятель работал в этом округе. Некоторые из моих первых клиентов были копами. Становясь другом одному человеку в синем, сделав хорошо работу для него, ты получаешь целый участок в работу и так далее. Они — сплоченная команда. Во всяком случае, лояльны друг к другу. Хотя среди них самый высокий в городе показатель разводов, связанных с работой.
Минуту спустя вошел детектив, которого я никогда не встречал, и принял заявление Эмери, а затем мое. Закончив, он сказал, что я могу уйти, если хочу.
Понятия не имею, почему полчаса спустя я все еще ошивался здесь, пока Эмери листала второй по счету толстый альбом с фотографиями.
Она перевернула страницу и вздохнула.
— Не могу поверить, как много преступников выглядят как обычные люди.
— Тебе было бы сложнее передать десять тысяч наличными парню, выглядящему как преступник?
— Полагаю, что да.
Я почесал подбородок.
— Кстати, в чем ты хранила столько наличности? В коричневом пакете, набитом сотнями?
— Нет. — Ее тон был оборонительным, но больше она ничего не говорила. Так что я глазел на нее в ожидании. Она закатила глаза. — Отлично. Но пакет был не коричневым, а белым. И на нем было написано «Вэндиз».
Я поднял бровь.
— «Вэндиз»? Ресторан фаст-фуда? Действительно помешана на бургерах?
— Бургер, который купила на обед, я положила в сумочку, а деньги — в пакет, потому что не хотела выпускать их из рук в метро. Я решила, что скорее кто-нибудь захочет украсть мой бумажник, чем ланч.
Она была права.
— Хорошая смекалка для девчонки из Оклахомы.
Она прищурилась.
— Я из города Оклахома, не с фермы. Ты думаешь, что я наивная, потому что не из Нью-Йорка и принимала неправильные решения.
Я не смог удержаться.
— Ты принесла десять штук поддельному агенту по недвижимости в пакете от «Вэндиз».
Выглядело так, словно сейчас у нее из ушей повалит дым. К счастью, стук в дверь помешал мне снова быть пережеванным «в стиле Оклахомы». Френк просунул голову.
— Есть минутка, советник?
— Конечно.
Френк широко открыл дверь, подождав, пока я выйду, и закрыл ее за нами прежде, чем мы заговорили.
— Дрю, у нас маленькая проблема.
На его лице была маска сержанта, когда он показывал на закрытую дверь, за которой сидела Эмери.
— Стандартная оперативная процедура заключается в том, чтобы проверить заявителя.
— Ну и что?
— Оклахому, которая там, пробили. На нее есть действующий ордер на арест.
— Ты прикалываешься?
— Хотелось бы. Новая компьютерная программа вынуждает нас записывать причину, по которой мы вводим имя в поиск. Детектив, принявший ее заявление, как раз вошел в нее, когда девушка была в участке. Не так, как в старые времена. Теперь все отслеживается. Ей придется позаботиться об ордере. Я заканчиваю через час. Если хочешь, я возьму полицейскую машину и отвезу ее в здание суда, чтобы она ответила на обвинения и чтобы нам не пришлось надевать на нее наручники. Для отвода глаз. Полагаю, она может подать прошение и избавиться от этого достаточно легко.
— В чем обвиняется?
Френк хмыкнул:
— Непристойное обнажение.
***
— Так, расскажи мне всю историю сначала.
Мы сидели на скамейке возле зала суда в ожидании начала полуденного слушания.
Эмери повесила голову.
— А я должна?
Я солгал.
— Ты собираешься рассказать свою историю судье, и как твой защитник я должен услышать ее первым.
Она, несомненно, будет в бешенстве, когда поймет, что для формального слушания не требуется пересказ событий, касающихся причины явки. Мы бы вошли, она признала вину, оплатила штраф, и были бы за дверью в течение часа. Но весь мой день был потерян, так что я заслужил немного веселья. Плюс ко всему, мне нравилась пылкая сторона ее личности. В гневе она была еще сексуальнее.
— Ладно, я была в Нью-Йорке в гостях у своей бабушки. И встретила парня. Мы ходили на свидания несколько раз, постепенно сближаясь, а в ту августовскую ночь было очень жарко и душно. Я только окончила старшую школу и дома не делала ничего даже отдаленно дикого. Так что когда он предложил купание нагишом в общественном бассейне, я подумала: почему нет? Никто ведь не узнает.