Словно почувствовав меня, через минуту она повернулась и улыбнулась.
— Завтрак почти готов.
Кивнул, но задержался еще на минутку, любуясь ею. Пять дней назад, когда Алекса ворвалась в офис и ругалась со мной, желая забрать Бэка в дорожное приключение, я был уверен, что неделя станет дерьмовой, как и всегда после нашей ссоры. Но у Эмери был способ успокоить меня, заставляя сфокусироваться на положительном. Возможно, помогло и то, что она была в моей постели каждую ночь, снимая мой стресс. А также то, что я проснулся этим утром, когда ее голова была под одеялом, и она лизала меня так, словно я леденец.
Эмери улыбнулась и подмигнула, слегка покраснев.
— Садись. Теперь моя очередь кормить тебя.
Ага. Существует большая вероятность, что я могу привыкнуть.
***
— Во сколько твоя первая консультация? — спросил я.
Мы закончили завтракать, затем я трахнул ее на кухонном островке еще до того, как помыть тарелки, пока она собиралась. Сейчас она намазывала какое-то дерьмо на ресницы, склонившись к зеркалу.
— В десять. Но сначала мне нужно заскочить к себе. А у тебя?
— До обеда никаких встреч, но до того времени я должен составить ходатайство и подать его в суд по семейным делам. А что тебе нужно из квартиры?
— Одежда. Если, конечно, ты не думаешь, что я могу составить из этого наряд, совместив с поясом и туфлями.
Она указала на мою распахнувшуюся рубашку, под которой ничего не было. Обожая такой легкий доступ, я взял одну ее грудь и потянулся поцеловать торчащий сосок.
— Почему бы тебе не перевезти часть вещей на тот случай, когда остаешься на ночь, так тебе не придется делать домой марш-бросок во вчерашней одежде?
Несмотря на то что предложение выскочило из меня необдуманно, я не испугался после того, как озвучил его. Странно.
Эмери посмотрела на меня.
— Ты предлагаешь мне переехать?
Я пожал плечами.
— Возьми половину одежды, если хочешь. Мне не нравится мысль о тебе, бегающей по городу в юбке без нижнего белья по утрам, хотя я также не понимаю, почему ты не можешь просто вывернуть их и надеть снова.
Она покривила носик.
— Это мальчишеская фишка.
После нанесения макияжа она взяла сумочку, оделась и поехала в свою квартиру. Я позвонил Алексе и оставил сообщение, что сегодня в пять вечера я заеду и заберу Бэка на выходные.
Счастливый от того, что вместо нее попал на голосовую почту, все еще в хорошем настроении пошел вниз сделать кое-какую работу, только чтобы быть встреченным судебным курьером, ждущим у двери. Я был адвокатом по разводам, для меня не было ничего необычного в том, чтобы с самого утра встретить доставку. Необычным было то, что курьер был из суда Атланты.
***
Я заканчивал в пятый раз перечитывать тот же самый параграф ходатайства.
Со времени вынесения последнего решения об опеке произошли изменения, требующие внесения изменений в порядок посещения ребенка. Эти изменения не были известны на момент принятия окончательного постановления и оправдывают пересмотр условий соглашения об опеке.
Я остался сидеть в кресле, вместо того чтобы направиться в квартиру Алексы, потому что боялся того, на что способен, после прочтения остальных.
К данному соглашению добавлялось приложение об установлении отцовства Леви Арчера Бодин, и теперь ему, а не ответчику, устанавливался график посещений в окончательном постановлении об опеке.
Заявитель просит об изменениях в равной совместной опеке, а также разрешить посещение опекаемого каждые выходные в течение восьми часов. Возросшее число посещений заявителя должно предоставить время для знакомства биологического отца с несовершеннолетним ребенком.
Кроме того, участие ответчика в совместной опеке должно быть сокращено в связи с недавними случаями безнадзорности ребенка. А именно, ответчик отличился поведением, которое подвергало ребенка риску в результате взаимодействия с известными преступниками. Непосредственно в результате такого поведения ребенок пострадал.
Таким образом, у заявителя есть основания для беспокойства по поводу безопасности несовершеннолетнего ребенка, и он просит немедленно внести изменения в постановление об опеке.
Прилагаемая документация в поддержку ходатайства включала копию последнего ареста предполагаемого преступника и отчет отделения неотложной помощи. Преступником была Эмери, и, конечно, это была лишь частичная копия обвинений в непристойном разоблачении. Не было никаких упоминаний о том, что она была подростком или что обвинение было снято в прошлом месяце. В дополнение к этому кувшину дерьма была копия отчета отделения неотложной помощи с диагнозом случайного ожога, а также аффидевит от медсестры, который подтвердил, что Бэк был доставлен со своим отцом и женщиной, которая наблюдала за ним во время травмы: Эмери Роуз.
***
После третьего попадания на голосовую почту, я больше терпеть не мог и отправился к Алексе лично. Это была не лучшая идея, учитывая мое настроение, но я должен был с ней это разрулить. У меня было только одно, с помощью чего я мог управлять этой женщиной: деньги. Я бы заплатил ей больше, чтобы она покончила с этим дерьмом. Снова. Эта маленькая игра была возмездием за мои слова о том, что она не может взять с собой Бэка в двухнедельную поездку на NASCAR. Ей нужно было показать мне, кто все контролирует. Я знал свою бывшую, она была хитрой и делала все, чтобы убедиться, что одержит верх. Наша война и, возможно, встреча с Эмери вызвали у нее чувство, что меня нужно поставить на место.
Первый стук в ее квартиру остался без ответа, что только подстегнуло меня и заставило стучать громче. После пары минут нетерпения достал свой ключ. Когда я вышвырнул Алексу и снял ей это место, то оставил для себя копию ключа. У меня никогда не было повода воспользоваться им, но меня достало то, что она меня избегает.
Сначала замок заклинило, но после минуты прокручивания ключа я почувствовал некоторое облегчение, услышав громкий звон, когда он открылся. Не желая получить сковородой по голове, я толкнул дверь и крикнул:
— Алекса?
Ответа нет.
Еще раз:
— Алекса?
В коридоре было тихо, и из глубины квартиры тоже не раздавалось ни звука. Решив, что путь свободен, я открыл дверь.
И мое сердце остановилось от увиденного.
Глава 37
Эмери
Что-то было не так.
Офисные двери хлопали всю вторую половину моей телефонной консультации. Последние десять минут начался крик. Один голос принадлежал разъяренному Дрю, а второй — недавно прибывшему Роману. Он часто проводил расследования для Дрю, но что бы там ни происходило, носило, похоже, более личный характер.
После очередного извинения перед пациентом, с ложью и рассказом о том, что вынуждена пойти поговорить со строительной бригадой об их манере общения, я положила трубку и двинулась к закрытой двери своего кабинета. Я остановилась, услышав свое имя.
— Эмери? Какое, нахрен, она имеет отношение к этому?
— Алекса упорно утверждала в суде, что я сплю с бывшей осуждённой.
— Бывшей осуждённой? Что она совершила? Получила штраф за парковку?
— Это длинная история, но в прошлом месяце она была арестована за непристойное поведение.
— Что?
— Это случилось, когда она была подростком. Ее привлекли за купание нагишом, обернувшееся ордером, потому что штраф она не оплатила. Этот проступок… ничего серьезнее штрафа за парковку. Но, Алекса, конечно, делает из этого целое событие. В ходатайстве ее называют бывшей осужденной, склонной к непристойному обнажению. К этому она добавляет, что эта же заключенная повинна в недавнем ожоге Бэка.
— Пиздец.
— Ага. Пиздец. Но это не худшая часть. Я мог бы порассуждать об этом здесь в Нью-Йорке, где судьи каждый день слышат подобное дерьмо. Но она подала ходатайство об изменении опеки в Атланте.