Осознание этого не сделало меня меньшим засранцем.
Дрю: Вероятно, вылечу последним рейсом сегодня. Вернусь поздно.
Эмери: Не могу дождаться, когда тебя увижу.
Я, наконец, сказал что-то, что не было ложью.
Дрю: Ага. Я тоже.
***
В лобби было большое зеркало, в котором отражался коридор, ведущий к кабинетам. Я остановился, когда в отражении увидел Эмери, такую охренительно красивую. Милую и сладкую, в полном порядке. Мои ладони начали потеть, пока я стоял и смотрел на нее. Дверь была приоткрыта, она писала что-то на доске, вероятно, нечто позитивное о том, как заставить отношения работать. Это заставит меня чувствовать себя еще большим подлецом, если прочитаю эту фразу.
Я провел последние двадцать четыре часа, думая о том, как это должно произойти, что причинит ей наименьшую боль. В том чтобы рассказать ей о решении суда, не было смысла. Она верила, что отношения могут выдержать все, если два человека над ними работают. Я не сомневался, что она захочет попытаться остаться вместе, пока мы будем разделены почти девятьюстами милями. Поначалу это даже может сработать. Но в конце концов начнет вылезать дерьмо. Мы, вероятно, даже не поймем, насколько все стало хреново, пока это не ударит нас по лицу. Эмери только начала устраивать свою жизнь в Нью-Йорке, и позволить ей жить этой жизнью будет правильным.
Единственное, что я мог сделать — быстро с этим покончить. Не вытягивать дерьмо и не растягивать процесс, потому что это будет лишь тратой ее времени. Она потратила три года своей жизни, цепляясь за придурка Болдуина, я же не собирался вести ее в таком направлении. Быстрое и полнейшее отделение — как сорвать пластырь. От этого больно, просто пиздец, но когда вы впустите свежий воздух, то перейдете от укрывания раны к заживлению.
Она закрыла маркер и сделала шаг назад, читая то, что написала. Медленная улыбка расползлась на ее лице, и головная боль, от которой я избавился, вернулась с удвоенной силой.
Я сделал глубокий вдох и направился к себе в кабинет.
Эмери вышла из своего как раз тогда, когда я уже почти прошел мимо.
— Привет, соня, — она обняла меня за шею. — Очень жаль, что ты не повалялся дольше. Я уже собиралась подняться и разбудить тебя. — Поцеловала меня в губы и добавила: — Голой.
— Эмери… — я прочистил горло, потому что мой голос был жалким и хриплым. — Нам нужно…
Я так и не закончил предложение, зазвонили оба наши телефона, а из лобби послышался крик курьера из UPS. Вместо того чтобы все это игнорировать, я обрадовался отсрочке, как будто был безъяйцевым ушлепком.
После ухода парня из доставки ко мне пришел управляющий зданием поговорить о том, что они собираются провести какие-то работы и для этого на два часа завтра отключат воду. К тому времени когда я закончил этот разговор, на двадцать минут раньше явился мой клиент на назначенную встречу. Я не мог заставлять его ждать в лобби, пока бросаю свою девушку, поэтому мой разговор с Эмери откладывался минимум на час.
Но одна консультация перетекла в следующую, один час — в два, и неожиданно наступило уже почти семь часов вечера. Эмери целый день только улыбалась и выглядела счастливой от моего возвращения. Она даже заказала мне обед и десять минут занимала пустой болтовней моего клиента, чтобы я мог проглотить еду. Сейчас все мои отмазки были исчерпаны, и в офисе наступила тишина.
Я смотрел в окно, попивая кофе, который волшебным образом появился на столе полчаса назад, когда Эмери зашла в мой кабинет. Я знал это по тому, как стучали ее каблучки, а не потому, что повернулся.
Она подошла сзади и обернула руки вокруг моей талии.
— Сумасшедший день.
— Ага. Спасибо за все. Обед, кофе, ответы на звонки и встречи целый день. За все.
Она прислонилась головой к моей спине.
— Конечно. Мы — хорошая команда. А ты как думаешь?
Я закрыл глаза. Черт. Просто сорви пластырь, киска Дрю. Сорви его нахрен. Я сглотнул и повернулся к ней лицом.
— Эмери… я не могу быть командой.
Она рассмеялась, вероятно, не до конца понимая, что я сказал. Взглянув вверх и увидев мое угрюмое лицо, ее улыбка сникла.
— О чем ты говоришь? Ты прекрасный командный игрок. Я на подхвате, когда ты во мне нуждаешься и делаешь то же самое для меня.
Сорви ебаный пластырь. Быстро.
— Нет, Эмери. Это делает арендатор для своего арендодателя. Мы не команда.
Она выглядела так, словно ее физически ударили. Ее пухлая нижняя губа дрожала полсекунды, а затем она перестроилась — все ее поведение изменилось. Руки, небрежно свисающие по боками, сплелись на груди в защитной позе, и она распрямила спину. Самой ебанутой вещью было то, как я завелся, когда она перешла в режим борьбы. В конце концов, мы начинали весь этот бардак со споров. Но сейчас точно было не подходящее время и место, чтобы думать членом.
— Все отношения проходят стадию, когда один больше нуждается в поддержке другого. Настанет день, когда мне нужна будет твоя опора.
Консультант по отношениям нанес свой удар, и я понял, что должен быть прямолинейным. Вместо того чтобы сорвать пластырь, я нанес новую рану.
— Ты не должна полагаться на меня, Эмери. Нужно закончить все между нами.
Она сделала шаг назад, так что я проявил инициативу и припечатал:
— Мой сын в приоритете. И в моей жизни больше нет места ни для кого.
Голос Эмери превратился в шёпот.
— Понимаю.
— Мне жаль.
По привычке я потянулся к ее плечу, чтобы утешить, но она попятилась, как будто моя рука была в огне.
Глядя вниз, она произнесла:
— На твоем столе я оставила сообщения, первая консультация была перенесена на семь тридцать.
Было так много всего, что мне стоило сказать, но я просто кивнул. Она этого даже не увидела.
Эмери пошла к двери моего кабинета, и все, о чем я думал, это как вернуть последние пять минут, отмотать время и сказать ей, что не хочу быть лишь частью ее команды, я хочу быть всей ебаной командой. Но вместо этого я стоял и смотрел, как она уходит. Потому что труднее будет через месяц или год, отношения на расстоянии нихрена не работают. Всем будет гораздо хуже, когда пройдет время, и один из нас изменит.
Эмери исчезла в своем кабинете и вышла мгновение спустя, одетая в пальто, с перекинутой через плечо сумкой и ноутбуком в руке. Мягко закрыв дверь кабинета, настолько тихо, что я почти не слышал, как она ушла. Возможно, это было правильное решение. Уже все сделано, но когда поднял глаза, чтобы в последний раз бросить на нее взгляд, то увидел, что она плачет. Мне пришлось сжать спинку кресла, стоящего передо мной, чтобы сдержаться и не побежать за ней.
Затем она исчезла.
Стоя следующий час на месте и прокручивая все дерьмо в мозгу, я мог думать только о том, кого в этой ситуации я пытался защитить?
Ее… или себя?
Глава 42
Дрю
Я не представлял, что можно стать более несчастным, чем на прошлой неделе. Мы с Алексой ругались целый час, когда я забирал Бэка, а когда через два дня вернул его назад, она продолжила с того, на чем остановилась. Все выходные мой сын чувствовал себя не очень хорошо и спрашивал, почему мы не могли больше ездить ко мне домой. Я не знал, что ему сказать, и чем дольше оставлял это дерьмо в подвешенном состоянии, тем труднее становилось.
Что еще хуже, мой обратный рейс в Нью-Йорк был отложен на шесть часов, а последний приличный сон у меня был в ночь перед тем, как судья вынес решение. Даже стюардесса поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую. Правда в том, что я был чертовски несчастен, пытаясь осознать переезд в Атланту. Хотя не это было настоящей причиной моей свежеприобретенной ненависти к жизни.
Мой самолет приземлился в аэропорту имени Кеннеди в полночь. Я был так измотан из-за недосыпа, что подумал, казалось, что могу упасть в обморок, закрыв наконец глаза, в чем так нуждаюсь. А потом я совершил ошибку, остановившись в офисе, чтобы осмотреться.