Москва, 19 февраля 1989 года, Янка Дягилева, Игорь Жевтун, Егор Летов, концерт «Гражданской Обороны» и «Великих Октябрей» в ДК МЭИ, фото Лев Гончаров.
Наши
У Летова было определение «Наши», возникшее вне политического контекста и сильно задолго до появления этого самого контекста в его жизни. Нашими он предпочитал называть близких по духу людей, поисками которых и занимался в ту пору. «Я ищу таких, как я, сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных. А когда я их найду – мы уйдем отсюда прочь, мы уйдем отсюда в ночь – МЫ УЙДЕМ ИЗ ЗООПАРКА!» А на ловца и зверь бежит, как известно. Другое дело, что Егор не только и даже не столько искал свой мир, он его сам в огромной степени и создавал. Легенда о таинственном, могучем и потрясающем «сибирском панк-роке», которую он активно продвигал в 1980-е годы, была не то чтобы абсолютной выдумкой, но говорить всерьез о неком движении, захватившем умы, не приходилось. Тогдашние сибирские «Панки в своем кругу» – это считаные по пальцам люди, столь искренне и яростно верившие в чудо, прорыв, выход за флажки и столько отчаянных и рискованных поступков совершившие, что чудо не могло не случиться прямо здесь и прямо сейчас. Ну а вожаком этих подвигов, командиром и полководцем всей этой «психоделической армии» стал, вне всякого сомнения, Егор Летов. «Как захочешь – так и было».
Спустя год, вслед за скандальным, но при этом весьма локально прозвучавшем выступлении на I Новосибирском фестивале 1987 года, случилось и второе, уже в 1988 году и уже во всей, как говорится, красе. К тому времени дискография «ГО» пополнилась новыми альбомами, опять-таки записанными Егором в одиночку.
Егор Летов: «Новый цикл из трех альбомов (“Все идет по плану”, “Так закалялась сталь” и “Боевой стимул”) родился после моего вынужденного полугодового скитания по стране по причине вновь начавшихся политических репрессий со стороны властей. Это случилось после нашего совместного с братьями Лищенко (группа “Адольф Гитлер”) скандального выступления на Новосибирском рок-фестивале весной 1987 года. Почти все песни данного цикла написаны во время поездок по трассе в компании Янки. Под новый 88-й год я на короткое время тайно вернулся в Омск (на пару недель). В результате материал был сыгран и записан мной единолично в предельно сжатые, сказочно-экстраординарные сроки – буквально за три отдельных дня в период с 12 по 22 января (в течение одного дня были записаны ударные, другого – бас и ритм-гитара плюс отдельные полтора дня – голос и соло одновременно). Эта спешка несколько объясняет общее скверное качество звучания. Тем более что мне катастрофически не хватало свободной ленты и средств на ее покупку. Буквально все лишнее тут же стиралось и перезаписывалось заново. Зато запись получила определенные плюсы со стороны “живости” и “непосредственности”. В треке “Все идет по плану” приняли участие случайно зашедшие в гости “Кузьма” Рябинов и “Манагер” Судаков. Их роль состояла в том, что в финальной части сего опуса, во время наступления общей музыкально-звуковой анархии, я нараспев читал свой ранний стих про панков, Манагер декламировал фрагменты из Платоновского “Котлована”, а Кузьма страшно матерился, скакал по комнате и стучал по полу разными предметами».
В эту же январскую декаду Егор с Кузьмой довели, наконец, до ума самые первые «многострадальные» опусы «Гражданской Обороны», попытки работы над которыми предпринимались еще до свалившихся на них несчастий и репрессий.
Егор Летов: «“ПОГАНАЯ МОЛОДЕЖЬ” / “ОПТИМИЗМ” – по идее, это первый единый продолжительный альбом “ ГО”, который был многократно записан в 85-м году и тогда же регулярно выпускаем под всевозможными экзотическими заглавиями: The Best of “ГО”, “Поносные звучания «ГО» (двойник, часть 1-я – «Поганая молодежь», часть 2-я – «Оптимизм»)”, “Первый и Последний альбом «ГО»”, “История омского панка – часть 2-я”, просто “Гражданская Оборона” и т. д. Все эти записи по качеству были разнообразно чудовищны и абсолютно негуманны по отношению к слушателю (вместо ударных было исполнено и записано что попало – от портфеля до пионерского барабана и тарелки от hi-hat, прибитой к деревянному бруску, слова чрезвычайно неразборчивы, полный нестроевич и т. п.). Имели место весьма странные варианты: например, один из альбомов был практически полностью сыгран на самопальном клавишном синтезаторе (!), другой (тоже не сохранившийся, к сожалению) перемежался абсурдистскими, сверхкороткими спичами и вставками в духе конкретной музыки а-ля “Коммунизм” среднего и позднего периода. В тех записях, помимо нас с Кузьмой, также принимало участие энное количество всякого люда, имен некоторых из них невозможно даже и припомнить.