Соломакин поправил мешок за плечами:
— Да не брыкайся ты, сынок, слышишь? Я тебе на шею электрический фонарик привешу, эге? Сам себе светить будешь… Куда бы мне тебя схоронить пока?.. Ага! Так-так-так!..
Соломакин снял мешок с плеч, поставил его рядом с капустой и побежал к себе. Он был так доволен, что даже разок подпрыгнул на бегу…
Но если бы увидел Соломакин, кто подходит к мешкам с капустой, то, наверно бы, не подпрыгнул. А подходил кок. Он пришёл за капустой для щей.
Кок взялся за мешок да так и задумался: «Что за оказия такая? Куда ж моего Компота спрятали?»
Тем временем Соломакин спустился в помещение электростанции. Тут перед большой мраморной доской с громадными рубильниками и приборами несли вахту электрики.
Отсюда шли свет и электроэнергия по всему кораблю: во все каюты и краснофлотские помещения, в кают-компанию, в ленинский уголок, где помещался киноаппарат, на электрическую плиту камбуза, а главное — в боевые погреба и в орудийные башни.
На «Маршале» и снаряды подавались в башни и башни с орудиями вращались силою электричества.
Соломакин подошёл к старшине электриков и принялся шептать ему на ухо, улыбаясь и весело подмигивая остальным электрикам.
— Да не может быть! — обрадовался старшина. — Где же он у вас?
— А в мешке с ветошью. И мягко и никто не видит! — ответил Соломакин.
— Скорей же тащите его сюда!
— Есть! — ещё веселей ответил Соломакин и опрометью побежал по трапу.
На корабле не ходят, а бегают. Но кок не бежал, а прямо-таки на крыльях нёсся на камбуз с мешком за плечами. Но лишь он взялся за ручку двери, как услышал за собой ласковый голос боцмана:
— Что это вы несёте, товарищ кок?
— Ка-капустку! — неохотно ответил кок. — Капустку, товарищ боцман.
— И свежая, наверно, капустка, товарищ кок?
— Куда какая свежая! Только что с грядки сорвал! — буркнул кок и захлопнул за собой железную дверь.
В камбузе он вытряхнул из мешка вместе с ветошью медвежонка, а ветошь запихал обратно. Потом поставил перед медвежонком тарелку с компотом и осторожно высунул нос из камбуза.
В коридоре никого не было. Кок закрыл камбуз и с мешком за плечами понёсся наверх. Около мешков с капустой прохаживался взад-вперёд очень злой Соломакин.
— Понимаешь, безобразие какое! — сказал ему кок и сделал большие глаза. — Взял я мешок с капустой, принёс на камбуз, а в мешке — ветошь. Из ветоши-то щей ведь не сваришь!
Соломакин почесал в затылке, потом вздохнул и сказал:
— Та-а-ак, так-так…
А кок взвалил мешок с капустой на плечи, пошёл, посмеиваясь, на свой камбуз:
— Так-так-так! Кто-то из нас чудак!
Вдруг мешок с капустой упал со спины кока на палубу: в другом конце коридора боцман вёл на верёвочке медвежонка.
Бедный кок подобрал мешок, бросил его в камбуз и догнал боцмана. От обиды и горечи он не мог выговорить то, что хотел, а, уткнув руки в бока, зашипел, как яичница на сковородке:
— Удивительно, товарищ боцман! Поразительно!
— Что тут удивительного? Что тут поразительного? — краснея, ответил боцман. — У вас краска на палубе кричит, а у меня, простите за шутку, капустка на верёвочке гуляет!
— Да нет, постойте! Как же так! — ещё пуще рассердился кок.
Но тут по кораблю грянула боевая тревога.
Кок и боцман моментально надели противогазы.
Медвежонок рявкнул и в диком страхе шарахнулся от боцмана к коку. Но, увидев перед собой вторую страшную маску противогаза, совсем очумел, царапнул кока по руке и кинулся бежать.
Под грохот боевой тревоги он бежал по коридору так, как ещё никогда в жизни не бегал.
Но со всех сторон, из всех люков выскакивали сотни людей с такими же немигающими глазами и хоботами, как у боцмана и кока.
Страшнее всего было то, что люди бежали молча.
Но это только так казалось медвежонку. Вот одна маска глухо позвала:
— Клотик, Клотик!
Вот другая мотнула хоботом:
— Форсунка, братишка!
Глухо позвала третья:
— Бомба! Бомбочка! Беги за мной!
Но никто из краснофлотцев не остановился около медвежонка ни на одну секунду.
Его могли сшибить за борт, отдавить ему все лапы. Но, как ни быстро разбегались краснофлотцы по боевой тревоге, никто его не сшиб, не ушиб. А те, у кого под ногами внезапно появлялся медвежонок, перепрыгивал через него, как через «козла» на занятиях по физкультуре.
Всё окончилось в несколько секунд. Тысячи бойцов, бежавших как будто неизвестно куда, словно магнитом притянутые, очутились на своих местах.
Люки захлопывались. Вот задраили последний люк, и на верхней палубе линкора не осталось никого, кроме медвежонка.
Наступила грозная тишина. Громадные орудия медленно разворачивались.
«Следовать за мной!»
Охапка сразу заметил на горизонте верхушки мачт неприятельской эскадры. Чтобы не мешать бою, миноносцы отошли в сторону, готовые по первому приказанию командующего ринуться в минную атаку. Вдали слышались глухие выстрелы. Это лёгкие крейсеры Большого флота вели бой с лёгкими крейсерами противника.
Наступал решающий момент — сражение с главными силами.
Пылающий шар солнца медленно опускался к горизонту. Командующий Большим флотом поднял на «Маршале» сигнал:
«Следовать за мной!»
Командующий придумал замечательный манёвр. Он хотел сделать так, чтобы заходящее солнце ярко освещало корабли противника.
Как выяснилось после боя, командующий неприятельской эскадрой захотел сделать то же самое. Он также перестроил свою эскадру и начал маневрировать.
Забушевала пена у бортов кораблей. Краска на трубах начала лопаться от сильного огня в топках. Стало ясно: кто разовьёт больший ход, тот и станет победителем.
Не сплоховали наши линкоры! Вот «Маршал» изменил курс, остальные линкоры согласно повернули за ним, и солнце стало нашим союзником.
Теперь оно слепило глаза комендорам противника и мешало им наводить. Под лучами солнца неприятельские корабли стали видны как на ладони, и Большой флот навёл уже на них громадные свои орудия.
Лишь только захлопнулся последний люк и, как по волшебству, исчезли страшные маски, медвежонок успокоился. Он не спеша прошёлся по палубе; верёвочка волочилась за ним, как хвостик.
При крутом повороте «Маршала» медвежонок чуть было не упал за борт, но удержался. Недовольно фыркнув, отошёл он поближе к орудийной башне, поднялся на задние лапы и стал смотреть на красный шар солнца.
Вот так же, бывало, закатывалось солнце за лесом. Медвежонок со своим братом залезал на упавшую сосну и слушал, как в вечерней тишине, провожая солнце, начинали звенеть птицы и ухал филин. А мать-медведица усаживалась на задние лапы и, любуясь своими ребятками, довольно урчала…
За спиной медвежонка медленно разворачивалась носовая башня, готовая рявкнуть, как пять тысяч медведиц. Рубин и комендоры, замерев у орудий, и не думали, как близок от них их приятель Бомба.
Орудия были заряжены. Командиры-артиллеристы дали прицел. Теперь лишь нажать на кнопку ревунов, и все башни линкоров дадут залп.
А медвежонок всё смотрел на солнце. Жёлтая бабочка сложила крылышки и опустилась на палубу. Каким тёплым ветром занесло её сюда, на бронебойную палубу, за сотни миль от берега?
Медвежонок бросился за бабочкой. Вот он догнал её, занёс беспощадную лапу — и хлоп по палубе!
Бу-бух! — вдруг раздался страшный грохот, и молния сверкнула над медвежонком.