Вот и нечего тут сидеть. Надо созидать.
Чуйка жалобно повизгивала и торопила. Я стал выбираться из этой амиачной клоаки. Три метра. Слизь. Остатки предметов. Первая необходимость. Вторая. Третья ступень. Неустойчивое равновесие. Вы поняли, да? Третья ступень отошла, но с ошибкой. Датчик, с(шт)ука, сработал не вовремя, раньше обычного. Повторный запуск. И опять ошибка. Теперь, из-за первой ступени, выскользнула плохо завинченная гайка. Был уверен, что в космосе повсеместно есть невесомость. Но это - в нашем космосе. Здесь - все иначе. В общем, пуск ракеты откладывался и переносился. Много раз. По разным причинам. Космодром, прямо скажу, таял. А запуститься, или хоть что - то запустить в эту трубу очень было нужно, просто очень сильно. Пришлось отвлекаться на грубые материи. Проверять и перепроверять цепи, собирать и пересобирать двигатели и ступени, отслеживать визуально все эти многочисленные датчики состояния и влезать. И влезть! Влезть!!!
Вся эта ср* я станция строилась не немцами. Я это точно знаю. Может быть, они участвовали в проектировании, но и в это, если честно, мне как-то не верится. Вот, к примеру, железная труба. Почему, если ее проектировали немцы, она такой причудливой формы и переменного размера? С окалиной на месте сварных швов и в неожиданных местах, почему? Потому что строили и проектировали не немцы. У тех все гладенько, экономично и на своем месте. С другой стороны, это хорошо, что немцы от этой ср*ой станции далековато. Не вышла бы ракета на стационарную орбиту, если бы здесь жили немцы. Вот кажется мне так и все. Не вышла бы. Так бы и рухнула в атмосферу. А на еще один запуск, хотите - верьте, хотите - не очень, не хватило бы никакого материала - ни человеческого, ни физического. Я это точно знаю.
"Вы спросите меня, как я себя чувствовал? Вам это без разницы? А вы все равно - спросите. И я вам отвечу. Чувствовал я себя ох-у* но хорошо. Волшебно. Божественные ощущения. А почему? Вам как-то все также. Понятно. Неприятно, но понятно. А потому, по секрету скажу я вам, что где - то на середине пути внизу все пыхнуло. Феерично пыхнуло. И в трубу попало, и про дефилировало, чтобы про депил-л-ировать. А я все же не упал. Вот какой я молодец. Ведь запросто мог. Еще как мог. Но вылез. Грязный, в кровище, вонючий и счастливый. Вот, когда я понял того паренька, что орал: «Вы счастливые»! С восклицательным знаком орал, чтобы до всех дошло «насколько». А до меня дошло только сейчас. Ха-ха. Повезло".
удачи по-прежнему много и не бывает.
Глава «черное»
В первую очередь новичку нужно попробовать разные виды деятельности. Если что-то сразу не получилось, не отчаивайтесь, попробуйте еще раз.
«Серебристый туман окутал мое сознание...». Вот жешь. Откуда всякая «лабутень» лезет в эту пострадавшую голову? «Картавый судья смешно шевелил губами». Интересно. Сейчас важнее другое. «Еще секунда и стихи свободно потекут...». Как специально выбирают. Подгадывают. Ладно.
Сильно прохладно. Даже, зябко.
Как заново родился, но в прохладном и суровом месте. Спасибо, что не в леднике. Ни денег, ни одежды. И звать меня как-то «никак». Потому что меня, вроде как, нет. А я - есть. Я - живой! И это - такое счастье! В слизи этой засохшей, в кровище этой, в коже, что огнем горит. С головой полный непорядок, но это поправим.
Хотя, с головой - трудно. Так-то, вроде, есть она. Есть. Но прикоснуться к себе не дает. Отвергает. И затылок - немой. В смысле: и мыть его нечем, и бесчувственный, и болезненный какой-то. И дела мои совсем, как у беженцев из зоны военных действий. Чисто, культурненько, но голодно и тоскливо. Потому что: вылез я из трубы на территории «гаражей» или в заброшенной в/ч, без номера и судьбы.
Все здесь уже украдено, до меня. Металл вывезли, стекла сняли, проволоку скрутили, кирпич раскурочили. Кругом плиты и стенки. И ни души. Куда бомжу податься? Кому стихи почитать? Э-эй!
Я, сначала, побродил немного. Территория большая. Жить можно, есть где. Но приткнуться некуда. Все же закрыто. И запечатано. Ни одного навесного замка, ни одной железки гнутой и ржавой. И тишина звенит. Постоянно звенит и воздух здесь застоявшийся, неживой.
Тихо здесь, но не хорошо. Ни птиц, ни людей знакомых. И кажется мне, что выхода отсюда - для таких, как я - не предусмотрено. Лестниц пропали, не видел ни одной. И телефона нигде не заметил. Поищу еще, конечно, но. Как-то безнадежно. Гаражи и гаражи. И есть хочется. Сильно хочется. Как индейцу Джо.