- Все, все, командир. Спасибо, командир. Мне тридцать кредитов за работу пообещали. Когда дадут, их, я вас в столовую позову, лады? Ну, там поесть чтобы. Вы не против, парни? Будем дружить, правильно? Нужно же помогать друг другу, верно я говорю?
Мне дали по голове слабым человеческим кулаком. Сильно дали. Больно. А по заднице - не успели, потому что я летел быстро и активно помогал себе ногами, подрабатывал. И это, я считаю, повезло, потому что бронированный башмак - это не то, что помогает чувствовать жизнь. Это то, что мешает чувствовать. Мне попадались снимки раздробленных тазовых костей. Еще в той жизни. А ведь, тоже, не хотели ничего такого, просто хотели пошутить и унизить. А молодой еще мужик попал в больницу. Полгода с персональным унитазом, который всегда с тобой, четыре операции, утки, пролежни. Ништяк пошутили.
Дальше мы пошли ходко и без проблем. Спустились вниз. Добрались до «газировочного аппарата» и стали цедить и сливать. Сначала я по привычке все сам делал, а потом подумал «чего это тут я» и поставил задачу Тимохе. Мне бы радоваться, но скучно пи-пи как. Плюх - шлеп. Плюх - шлеп. Лег и уснул. Тимохе сказал: наполните тару - унесите наверх, слейте в большие бочки и назад. Только лег - будят.
- Чего там у вас?
Смотрю: стоит Бесстрашный, жмет на кнопку, а продукта - нет. Сам пролез, нажал. Все равно - нет продукта. Какой хороший день. Все - в масть. Делать нечего - поорал немного, попинал Нормального, пару раз и Спокойному досталось. Собрались, да и пошли назад. По дороге еще раз на патруль нарвались, но, тьфу-тьфу-тьфу. Обошлось. По смене передали им или что - не знаю. Главное - не пришлось кормить этих дармоедов. Шутю я. Что еще остается?
Глава четыре на цать
Хммм... Вот и закончилось пиво, вечер и желание хоть что-то делать. Можно расстрелять пару Ульев, сыграть в шашки или выучить несколько баз. Впрок.
С утра, первое, что пролезло в голову - воспоминание о вчерашнем дне. Как мы вернулись с двумя полными бачками и обнаружили полное отсутствие «клюковки». Никаких следов. Даже капли сцедил, сволота. А я хотел парней угостить, смыть, так сказать, все печали. Все, что добыто - залили в чан, чтоб запустить техпроцесс, но что там будет на выходе? Слезы одни. И их немного.
Ага. И дальше все пошло по накатанной. Ставлю перед Тимошей задачу. Одну, другую, еще одну. А в ответ - тихо. Полчаса я перебирал варианты. Чего только не предлагал собрать или найти. Как только не извращался. Клац-клац и все. Затем, я схватил первое попавшееся, что у стены валялось и на базар. Походил, походил. Нет. Показал, еще показал. Нет. Вернулся, скинул - взял и снова на базар. И так до самого вечера. Глухо. К вечеру я дозрел до абсолютно кристальной ярости. Холодный и бешеный, чуть по потолку не бегал, пока не скинул с себя «отрицаловку». Лег спать и вот, новое утро Уренгоя началось с воспоминания о темном прошлом.
Еще одно отступление. «Утро шамана».
«Вся ночь орки ковырялись в земле, составляя замысловатый узор, углубляя канавки и исправляя огрехи, работали, не разгибая спины, под проливным дождем. Все очень устали. Шаман отогнал всех далеко за нарисованную по земле тамгу и с рассветом стал камлать. Только на сей раз камлал как-то странно - выл и гудел, не меняя позы, не весь сколько времени. Тучи уходить не спешили. Солнца за ними не было видно. Наоборот, тучи стали еще гуще. Правда, дождь уже кончился, но сырость все не кончалась и не кончалась. Куда не посмотри, вокруг только мокрые равнины, а рядом, мокрые товарищи.
- Скажи, вождь, а наш старый шаман не мог сломаться? - после вопроса старого орка, с многих его, сонных товарищей, слетела дрема. Сами собой у них изо рта вылезли клыки и появились кривые, злые ухмылки, а другие в это время продолжали спать, как ни в чем не бывало, сидя на промокшей поклаже. - Помню одного эльфа. Мы его, тогда, привязали к столбу. Так он уже на второй день стал вести себя, как наш шаман. Целый день выл, как шакал, а потом взял и умер. Сломался. Я - беспокоюсь.
- Не беспокойся понапрасну. Наш бабай еще всех нас переживет. А что воет, так, что с того? Работа у него такая. Он спал - мы работали, теперь он - работает. Вот повоет еще немного, найдет дорогу домой и вернется за нами. Так думаю.
Кто не спал, закивали головами, мол, да, вернется. Да, домой - хорошо. И старый орк кивнул вместе со всеми согласно, но все равно, подумав, задал еще один вопрос:
- Скажи, вождь, а зачем он заставил нас ловить этих юрких, водяных червяков? Они - быстрые. Конечно, ловить их было веселее, чем эти странные канавы рыть. И все же. Я видел, он их просто сунул в мешок. Зачем ловить то, что нельзя использовать?
- Откуда я знаю? Я - не шаман. Я уже не юн и еще недостаточно стар и мудр, чтобы ответить на твой вопрос. Чем-то нашему старому они глянулись. Думаю, бабаге хотел поделиться с нами своей мудростью, но потом забыл, зачем он это хотел сделать. Думаю, что воет он, потому что никак вспомнить не может, что хотел нам сказать. Надеюсь на это. Потому что, если, он воет из-за того, что тамга получилась неровная или, еще, из-за того, что ему червяков не хватило... В общем, пусть воет, сколько нужно. Мне его камлание спать не мешает.