Подросла дочь. Для Егоши это был удар. Он увидел вдруг, как ходит рядом с ним по квартире, может, и не красавица, но вполне себе симпатичная, незнакомая юная женщина. А у жены на туалетном столике появилась краска для волос — она стала закрашивать седину. Егоша не мог закрашивать седину и только с недоумением смотрел на седую прядь на своем виске. Откуда и почему так быстро? Ведь еще вчера, да, вчера. А, да что вспоминать.
— Что же такое жизнь? — думал Егоша. — Что же она такое? Водить или не водить машину? Рожать или не рожать детей? Получать или не получать повышение по службе? Делать или не делать ремонт, чтобы с потолка не свисала паутина? И если бы не часы, не календарь, не времена года, все было бы уже совсем странно. Хотя нет, с другой стороны, они еще больше запутывают, потому что идут по кругу.
Миша-ангел давно не появлялся, так что обида на него у Егоши как-то улеглась. Не то чтобы он хотел его видеть, просто вспоминал о нем без прежней досады.
Как-то Егоше стало плохо на улице. Уже за неделю до этого он почувствовал, что с ним что-то неладно. Временами сильно колотится сердце и на какой-то момент ноги становятся как не свои. Такое накатывало и проходило, и он быстро об этом забывал. А тут просто упал. Потом говорили, что он побледнел и захотел сесть на ближайшую скамейку, но до скамейки не дошел, а упал рядом. Одет он был прилично, так что никто не принял его за алкоголика. «Мужчине плохо!» — закричали какие-то сердобольные женщины и вызвали «скорую помощь».
Егошу везли на каталке, а рядом шел Миша-ангел.
— Это не по правилам, — говорил Миша-ангел ворчливо.
— Ты по правилам, — отвечал Егоша даже как-то по-детски. — Ты же мой ангел, ты меня бросил!
— Тут бросишь! — огрызнулся Миша-ангел. — Думаешь, мне не влетело? Еще как влетело! Я до сих пор под надзором. Еле сюда добрался! Машке- то еще ничего, все-таки — мать, все-таки — культ. А мне по первое число! Что, сам не мог проследить? К врачу вовремя? Таблетки попить? Не мог? Потом, я тебе говорил, наше время и ваше время не совпадают.
— Просто у вас нет часов и календаря, — сказал Егоша и отключился.
Егоша проснулся поздней ночью. Узкая полоска света под дверью обозначала освещенный больничный коридор. На соседней койке кто-то бормотал, подхрапывал, а временами, казалось Егоше, даже плакал. Спать не хотелось,
Егоша лежал с открытыми глазами и пытался о чем-то думать, поймать хоть какую-то мысль, но это ему никак не удавалось.
— Вы не спите? — спросил слабый голос.
— Нет, — сказал Егоша.
— И я не сплю. — голос смолк ненадолго, но потом послышался снова: — Вы смерти боитесь?
— Не знаю. — сказал Егоша задумчиво. — Я еще не умирал.
— Но ведь сюда вы попали с приступом?
— С приступом.
— Значит, могли умереть.
— Мог, наверное.
— Все-таки страшно.
— Уж как-нибудь, — заметил Егоша.
— Не могу сказать, что мне есть что терять, — продолжал все тот же тихий, упорный голос. — Но я на большее рассчитывал в этой жизни. А вы?
— Не знаю, на что я рассчитывал. Не помню. Как-то не думал, — сказал Егоша.
— А я рассчитывал.
Сосед замолчал. Молчал и Егоша, и скоро до него донеслось чуть слышное, равномерное посвистывание — сосед спал. А Егоша не мог заснуть и все думал над словами соседа — на что же в этой жизни рассчитывал он сам. Сбылось или не сбылось.
— Глупостями не занимайся, — послышался голос Миши-ангела. — Не тебе это знать и не ему.
Миша-ангел устроился в ногах, и Егоша даже почувствовал его тяжесть.
— Прежде всего, договорились. — сказал Миша-ангел. — Чуть что — к врачу. Раз в год профилактика. Понял? Это обязательно. Повтори.
— Профилактика, — сказал Егоша.
— Флешки тебе хватит до скончания века.
— До скончания века, — сказал Егоша и вдруг спохватился: — Как это, до скончания века?
— Надолго, надолго. — сказал Миша-ангел с успокаивающей интонацией. — Не знаю, когда появлюсь. Я. В общем, ну. буду далеко.
— Так, может, ты появишься, когда я состарюсь? — сказал Егоша.
— Ну и состаришься. Что в этом плохого?
— Состарюсь! И так ничего и не узнаю! — воскликнул Егоша с тоской.