— Но ведь сюда вы попали с приступом?
— С приступом.
— Значит, могли умереть.
— Мог, наверное.
— Все-таки страшно.
— Уж как-нибудь, — заметил Егоша.
— Не могу сказать, что мне есть что терять, — продолжал все тот же тихий, упорный голос. — Но я на большее рассчитывал в этой жизни. А вы?
— Не знаю, на что я рассчитывал. Не помню. Как-то не думал, — сказал Егоша.
— А я рассчитывал.
Сосед замолчал. Молчал и Егоша, и скоро до него донеслось чуть слышное, равномерное посвистывание — сосед спал. А Егоша не мог заснуть и все думал над словами соседа — на что же в этой жизни рассчитывал он сам. Сбылось или не сбылось.
— Глупостями не занимайся, — послышался голос Миши-ангела. — Не тебе это знать и не ему.
Миша-ангел устроился в ногах, и Егоша даже почувствовал его тяжесть.
— Прежде всего, договорились. — сказал Миша-ангел. — Чуть что — к врачу. Раз в год профилактика. Понял? Это обязательно. Повтори.
— Профилактика, — сказал Егоша.
— Флешки тебе хватит до скончания века.
— До скончания века, — сказал Егоша и вдруг спохватился: — Как это, до скончания века?
— Надолго, надолго. — сказал Миша-ангел с успокаивающей интонацией. — Не знаю, когда появлюсь. Я. В общем, ну… буду далеко.
— Так, может, ты появишься, когда я состарюсь? — сказал Егоша.
— Ну и состаришься. Что в этом плохого?
— Состарюсь! И так ничего и не узнаю! — воскликнул Егоша с тоской.
— Что ты хочешь узнать?
— Сам знаешь! — сказал Егоша с обидой. — Ты же мой ангел! Сам знаешь! Что — внутри!
— Я, что ли, все знаю? — сказал Миша-ангел. — И это мне как-то по барабану. Не парюсь, короче. — Он помолчал немного. — Думаешь, я легкомысленный?
Егоша вдруг вспомнил Ив-Ива, как тот бегал по полю и кричал: «Свобода! Свобода!» — и спросил без всякого, впрочем, особого подтекста:
— Как там Ив-Ив?
— Нормально, — сказал Миша-ангел. — Он всегда выходил сухим из воды. Это тебе не я.
Помолчали. Миша-ангел, конечно, понимал, что Егоша все еще на него обижен, поэтому сказал не без некоторого заискивания:
— Может, хочешь навестить?
— Хочу, — сказал Егоша, не задумываясь.
— Подстрахуемся, — сказал Миша-ангел. — Все-таки я под надзором.
Они поднимались по ржавой, холодной и скользкой пожарной лестнице.
Откуда-то дул сильный ветер, и она даже немного раскачивалась.
Егоша уже побывал на «задворках», поэтому ржавая пожарная лестница его не удивила. Так карабкались долго.
— Еще чуть-чуть, — подбадривал Миша-ангел.
— Я-то ничего. — заметил Егоша. — А сердце?
— Не смеши! — сказал Миша-ангел и засмеялся, а потом сказал: — Ну, давай клешню! — и потянул Егошу за руку.
И так потянул, словно Егошу стал засасывать какой-то гигантский пылесос, и начало даже немного плющить.
— Потерпи! — шепнул Миша-ангел. — Я ж по возможностям. Я ж под надзором.
Довольно неуклюже и не без труда Егоша протиснулся через бесконечно толстую стену и оказался в огромном пространстве на краю плавающей платформы. Ноги соскальзывали, и если бы Миша-ангел по-прежнему крепко не держал его за руку, Егоша полетел бы с этой платформы неизвестно куда. Немного ниже он увидел Ив-Ива, который сидел в прозрачной кабине и управлял огромным, как все здесь, ковшом — внизу различимы были горы безжизненных механизмов, искореженного металла и самых разных обломков.
— Кого я вижу! — заорал Ив-Ив и даже вскинул руки, как будто Егоша собирался прыгнуть ему навстречу.
Да так и произошло. Кабина приблизилась, и Миша-ангел ловко ссадил туда Егошу через открывшийся верх.
— Пока, — сказал Миша-ангел и исчез.
— Как ты? — спросил Ив-Ив, потеснившись на сидении.
— Наверно, хорошо, — сказал Егоша.
— Не перерабатываешься?
— Да нет.
— И у меня, как видишь, все неплохо.
Ковшом Ив-Ив вгрызался во все эти нагромождения и перемещал в яму, — Егоша даже чуть приподнялся, чтобы разглядеть дно, но дна не увидел.
— Конечно, есть однообразие, но это не худший вариант. Спросить что-то хотел?
— Да, — сказал Егоша.
— Ну так спрашивай!
— Что внутри? — прошептал Егоша.
— Чего?
— Всего.
— Ну, ты даешь, — сказал Ив-Ив. И даже присвистнул.
— Тебе неинтересно?
— Нет! — сказал Ив-Ив скорее резко.
— Я думал, тебе интересно.
— Нет! — повторил Ив-Ив.
— Тогда почему мне? Я… что. дурак?
— Не исключено! Слушай, дорогой. Знаешь, почему я на этой свалке теперь завис?