- Так, в каких, ты говоришь, отношениях с Васильевой? – женщина начала копошиться в ящиках с какими-то приборами.
- Э… А я не говорил, - проговорил парень, понимая, что веселье только начинается.
***
- По протоколу, в случае одержимости эгрегором, что не становит опасности для окружающих, жертву надо вывести в безлюдное место, обездвижить и вызвать отряд медиков, которые проведут изгнание. После этого, по протоколу, жертве даётся пилюля забытья, которая стирает память за последний час. Но беда в том, что Котенко совершено вышел за рамки протокола. Мало того, что он был одержим и сам управлял своим телом, у него начало происходить отторжение, что подтвердила по телефону только что Багура. Я молчу о том, что это значит, что у него развит источник как посвящённого. Мне стоит упомянуть о том, что он смог потом после ритуала, проведённого одним человеком, заметьте, не медиком, встать и, внимание, - её голос срывался на крик, в нём отчего-то звучали нотки паники, столь несвойственно ей, - он выстрелил из моего пистолета в эту тёмную сущность. Воспринял вроде как спокойно, - уже спокойней заговорила Васильева, - но пилюля на него не подействует, он не забудет ничего, - почти прорычала девушка, - это Багура подтвердила, вы сами слышали по громкой связи. А использовать для забытья технику… нецелесообразно.
- Не пойму, чего ты кипятишься, Васильева? – спросил Семиренко, сидя во главе длинного стола для переговоров.
Справа за столом сидел Поля, который вечно находился в центре каких-то событий, будучи просто охотником. Напротив него сидел Вашек, возле которого, вальяжно раскинувшись, сидела красивая молодая девушка, на лице которой застыло выражение собственного превосходства – это была глава отдела по работе с непосвященными, Кристина.
Женя же то стояла возле стола, то ходила, отчаянно жестикулируя.
- Лев Семёнович, ну как, чего? Что с ним делать? Ведь вопросов-то не избежать. Сама эта ситуация очень бьёт по мозгам, я даже удивляюсь его реакции.
- Ну да, ты первое время жутко истерила, так не все же такие, - заносчиво произнесла Кристина, на что получила уничтожающий взгляд от блондинки.
- Ну, тогда, может, поговорим с этим Котенком, он, по рассказу, вроде парень умный, клювом щёлкать не будет лишний раз, - отозвался Дубровски. – Тем более, вон он стоит за дверью и не решается войти.
Действительно, стоя за стеклянной дверью, Данила занёс руку, чтоб постучать, но так и не осмелился, он слышал, что в кабинете идёт ожесточённая беседа, прямым фигурантом которой является он.
Дело в том, что Багура дала парню выпить какую-то таблетку, от которой того сразу же вырубило, и что с ним делала эта любительница женского пола, парень мог только гадать, но когда он очнулся, то Лиля сидела над столом и что-то хмуро записывала в журнал, попутно что-то объясняя по телефону.
- Хорошо, я проведу его, - закончился разговор, и девушка, хмуро посмотрев на парня, произнесла: - Васильева очень переживает за тебя, это что-то да значит, - в её голосе не звучала ревность, как прежде, только крайняя серьёзность.
- А есть повод переживать? – но вопрос остался без ответа.
И вот он стоял перед дверью, не решаясь зайти.
«Ну же, давай, трус!» - приказывал он мысленно себе. Ему ведь нечего бояться. Там, в той неизведанности, ведь есть Васильева. Она ему поможет, как всегда это делала, прикроет спину, он ведь её знает так хорошо. Хотя…
«Знаю ли я её хоть немного? - задался вопросом парень. – Ведь тут мне открылся совершенно другой человек. А, ладно, к чёрту всё!» - он занёс руку, чтоб уверенным ударом постучать, как вдруг дверь внутрь распахнулась, и кулак парня замер в паре сантиметров ото лба Евгении. Та сначала скосила глаза на кулак, а потом перевела взгляд на растерянное лицо парня и пробормотала:
- Силёнок не хватит, Кот, даже не пытайся.
- Что? Да я не… Да что ты…
- Проходи, - девушка нехотя отодвинулась, впуская своего одногруппника в кабинет. И почему её сердце предательски ёкнуло, в предвкушении чего-то нехорошего? Она указала на стул с противоположной стороны стола от той, где сидел Семиренко, а сама отошла к окнам кабинета в полный рост, возле которых встала, нахмурилась и скрестила руки на груди.