- Лицензия. О том, что Васильева Евгения Николаевна, боевой адепт братства Адептов Абсолютного Света, имеет право на убийство… кхгм… в зависимости от обстоятельств, указанных в разделе пятом Пакта, всех лиц в не зависимости от их пола, возраста, происхождения, причисления к посвящённым или непосвящённым, за исключением членов Совета Ста Тринадцати, Малого Совета Девятнадцати, их членов семьи и родных, если таковое заявление будет сделано, или факт того известен владельцу лицензии, - голос парня стал совсем тихим, и он продолжил: - лицензия подтверждается каждые пять лет.
- Они дали мне и подобным потенциальным убийцам право убивать всех. Уберегли лишь себя. Ты сказал, что я не стала ни трупом, ни калекой, - девушка откинулась на спинку сидения и, прикрыв глаза, улыбнулась, но всё та же проклятая горечь в голосе всё выдавала. – Но ведь сейчас у тебя на лице написан вопрос, который не решаешься озвучить. Убивала ли я? Но бери выше, перефразируй его! Убивала ли я невиновных? – немного приоткрыв глаза, Женя продолжила: - Однажды у меня был срочный вызов. Мужчина внезапно озверел и взял в заложники посетителей кафе, в котором он отдыхал со своей семьёй. Он был полицейским, имел оружие. Был прилежным семьянином и отличным коллегой, а тут на тебе. Оказалось, что он стал одержим эгрегором, как ты сегодня. Изгнать его мы не могли, потому как надо было бы поймать мужчину, но пока мы бы это сделали, пострадали бы невиновные. А использовать своих эгрегоров нам запретили на уровне Малого Совета (лучше тебе не знать, что это за контора), они повелели так, чтоб не разглашать наше существование, потому как вокруг кафе уже собралось много зевак и журналистов. Был ещё один вариант действий. Нам выдают строго под отчёт пули двух видов: с зелёной окантовкой – они ранят эгрегора и выбивают его из тела одержимого, с синей – они наносят урон источнику носителя, и в итоге у одержимого происходит отторжение эгрегора. И что ты думаешь, нам отказали в их использовании, по причине того, что эгрегор, который вырвется наружу, причинит урон невиновным? Нет, по причине того, что его, материализированного за счёт пребывания в теле носителя, могут увидеть другие. А могут и нет, если он не материализуется, а уйдёт в эфир. Именно поэтому нам разрешили использовать только третий вид пуль, которые нам дают без строго отчёта. Эти пули наносят урон телу носителя, как обычные, и, разрываясь, убивают любую сущность, что ею одержим человек. «Красные демоны», мы их называем так, они разрушаю часть души, кромсая источник на части. Самые страшные пули с красной окантовкой, которые, по иронии, не подлежат строгому контролю, хотя, мать их, должны!
Так вот, наша группа действовала, как обычный спецназ СБУ. Нам не разрешили даже поставить нашу защиту из наших эгрегоров, из-за угрозы утечки в СМИ. В итоге два человека были ранены от выстрелов, два моих сослуживца. Я себя успокаиваю, что у меня не было выбора, но… - блондинка сделала паузу и посмотрела в глаза своего одногруппника, - но я убила его. Я убила невиновного человека, Кот! Отца троих детей! Единственного кормильца семьи. Я до сих пор помню его глаза, а также пятно крови, расползающееся по кафелю, крик его жены и детей, на глазах у которых застрелили их отца.
В машине воцарилась тишина, прерываемая лишь барабанящем дождём, а также всё тем же монотонным звуком дворников по стеклу. Кот сидел ошарашенный и не знал, что сказать.
- Мне было почти семнадцать лет, Дань. И это было моё первое убийство.
«Первое? – пронеслось в голове у молодого человека. – Значит, были и остальные?»
Прочитав в глазах Даниила эти вопросы, Евгения всё же не ответила, и Кот понял, что этого спрашивать не надо.
- Знаешь, сложно убеждать себя, что ты всего лишь нажимаешь на курок, а наводит пистолет кто-то другой, когда видишь их глаза, когда они корчатся в предсмертной агонии, уже как люди, ибо эгрегора уже разорвало, и он исчез. А теперь задумайся о том, что ты мог стоять по ту сторону от дула моего пистолета. Задумайся о том, что мне бы приказали спустить курок.
«И ты бы это сделала?» - немой вопрос застыл на лице молодого человека.
«Я бы скорее сама застрелилась…» - немой ответ, так и не достигший адресата, вместо этого Женя подлила масла в огонь:
- У меня как раз сегодня были только одни пули, «красные демоны». На остальные мне ещё не дали разрешения. И тебе повезло, что у тебя начало происходить отторжение. Частью такого мира ты хочешь стать? – и, не дождавшись ответа, блондинка наклонилась к рулю, обняла его и, склонив голову, глухо произнесла: - Они уже решили, что тебе стоит стать моим учеником, то есть они, таким образом, поставили тебя перед фактом, что ты тоже должен стать боевым адептом, ни охотником, как Половец, ни медиком, как Багура, ни, чёрт возьми, научным деятелем. Да, не смотри так на меня, у нас есть и научное отделение, что строчит постоянно трактаты на сотни страниц. Но они уже назначили тебя боевым адептом, Кот!.. Ты сказал, что я не калека и не труп… Пха… Дань, меня сделали психопатом, ты осознаёшь это? Люди не стают психами от хорошей жизни, Дань, для этого их просто ломают… Но я, и правда, не в праве за тебя решать, я никто тебе… - «…и никогда не стану кем-то…», - поэтому ты ещё сам всё взвесь, обдумай, реши. Но прошу тебя, молю… не спеши с решением, Дань, - так тихо и так нежно прозвучало его имя, трижды за этот маленький монолог, хотя ранее она называла его только по фамилии или по прозвищу, - потому что оно изменит твою жизнь.