Когда кара закончилась, двое мужчин наконец-то опали на землю, плача и вопя от боли, но страшного силуэта уже и след простыл.
В скором времени на другом конце города в детдом номер 19 постучали, когда вышла на порог тучная женщина, она увидела тот самый кулёк, в котором лежали разного размена банкноты. Она улыбнулась и с благодарностью загребла свалившееся богатство.
- Спасибо тебе, незнакомец! Уж я-то эти денежки на детишек потрачу, не сомневайся, - проговорила женщина в темноту, как будто могла знать, что её слышали. А может, интуиция подсказала ей, что за углом соседнего дома притаился всё тот же силуэт.
- Хах, если бы сомнения были, тебе бы этих денег не видать, - прошептал каратель, поглаживая маленького бездомного котёнка, что только что ошивался под ногами. – Надо бы тебя накормить, комок шерсти, но ведь сегодня ещё никто не был убит мной. Старею что ли?
***
Утро бывает добрым, а бывает и нет.
Приползя вчера к себе в однокомнатную квартиру, в которой Женя проживала сама, Васильева подточила остатки еды в холодильнике, посетовав на то, что идти к маме за очередной пайкой в соседний подъезд слишком поздно, напилась противоаллергических таблеток и, вырубленная их действием, ушла в мир Морфея.
Всю ночь девушка ворочалась и чесалась, а к утру еле разлепила глаза, что-то, по привычке своей, ворча на будильник.
«Ну, знала же ты, чем это закончиться, почему в госпиталь братства не заехала? Там капельницу одну приняла бы – и всё».
«Хати, ради всего святого, замолчи, и так башка трещит», - подумала блондинка, собираясь на работу.
В братстве, которое находилось на виду у всех и было одновременно невидимым, был свой госпиталь, где лечили пострадавших адептов.
И вот сейчас худенькая, изморённая медсестра, склонившись над Васильевой, причитала:
- Да, не по делу у тебя аллергия на эфир. Мы-то её снимем, но у тебя вены глубоко, что аж жуть. Буду колоть по старинке в кисть, так что терпи, - женщина с иголкой в одной руке, начала притирать кисть Васильевой другой рукой.
- Уж поверьте, мне не привыкать, - поморщилась лицензированный убийца.
Пока Евгения лежала, а в бутылочке, что нависала над ней в специальном держателе, мерно уменьшалась серебристая жидкость – полулекарство, полуэгрегорная смесь, девушка споткнулась мыслями о какое-то воспоминание. Снова поморщившись, она свободной рукой коснулась небольшого, но выразительного шрама-полоски на подбородке.
«Давно тебе говорил, давай исцелю его», - отозвался тот, кого именуют Хачи.
«Нет, он должен напоминать мне…», - устало прикрыв глаза, Женя, впрочем, их тут же распахнула: в палату влетел взмыленный Половец.
- Васян, тебе надо срочно это увидеть! – без приветствия заявил мужчина.
- Ой, ну что опять, - заныла Женя, откидываясь головой на подушку. – Учти, мне сегодня надо в университете ко второй паре быть.
- Это важнее. Самаэль снова объявился.
Через четверть часа наша героиня уже сидела у себя в кабинете за столом и тщательно изучала снимки, что лежали перед ней. Сбоку на столе лежали три толстые папки, на верхней из которых было написано: «Дело № 9940П. Самаэль».
Напротив девушке на стуле сидел Андрей Половец, а сбоку на диване вальяжно раскинулся ещё один мужчина, что был худым, почти иссушенным, в противовес «Поле», это был исполняющий обязанности заместителя главы их управления братства А.А.С. – Вашек Дубровски. Все трое адептов были сосредоточены и серьёзны.
- Ты это, Васян, только папочки не сильно там сминай, а то я у братишки их позаимствовал без его ведома, он не будет весьма рад, - наконец подал голос Андрей.
- Не беспокойся, - сухо ответил Вашек, - если что, я скажу, что это с моей подачи мы немного попутали юрисдикции.
- Так, где ты их, говоришь, нашёл, Поль? – нахмурилась Женя, пропуская предыдущий комментарий мимо ушей.
- Ну, в одном из скверных кварталов Троещины. Я там как раз решил обновить свою лицензию, да выловить пару эгрегоров для пополнения наших запасов, как наткнулся на них, страшная была картина. И это слово, «Грешники», ещё кровоточило у них на лбах.