— Что за чушь! — красивая девушка, которую Ася видела на фотографиях в соцсетях Адама, подошла к ним. Она выглядела несколько нервной. — Полагаю, это няня. Господи, он что, не мог нанять приличную старушку?
Ася хмыкнула, распрямляя плечи. На старенькой майке, слишком плотно обтягивающей её чересчур пухлую грудь, была надпись: «Джеронимо». Это всегда подбадривало её. Широкие шорты малость напоминали мужские семейные трусы, но зато их украшали лица братьев Винчестеров. Дин был нарисован на попе, а Сэм — наоборот.
— Я ищу Еву, — ответила она спокойно.
— Ева в саду с нашим программистом, — ответила нервная красотка. — Вы так прекрасно справляетесь со своими обязанностями, что Адаму пришлось ввести дежурство по ребенку!
— О, значит, она под присмотром, — успокоилась Ася и зевнула. — А где здесь можно найти кофе?
Красотка стала похожа на кастрюльку с кипящей водой, у которой подпрыгивает крышечка.
— Я покажу, — вызвался худой очкарик. — Я Олег.
С кружкой в руках Ася вышла в сад, напевая песенку Кальцифера «Кипит кастрюлечка на огне, большая кастрюля бурлит на полу. А Дэвид разболелся совсем. Время проходит, время проходит, время проходит, а кастрюлечка кипит».
Трава щекотала голые пятки.
Ева сидела на одеяле на лужайке и сосредоточенно складывала кубики. Рядом с ней находился рыжеволосый мужчина средних лет, уткнувшийся носом в своей телефон.
Увидев Асю, Ева вскочила на ноги и подбежала к ней, пребольно ткнувшись лбом в живот.
— Доброе утро.
— Творог дружит с бананом, — сообщила Ева о последних открытиях.
— И это прекрасно, — согласилась Ася. — Вы можете быть свободны, — обратилась она к программисту. — Теперь эта юная леди находится под моим покровительством.
— Мы что, играем в «Аббатство Даунтон»? — развеселился он.
— По правде говоря, я играла в Мэри Поппинс. Я няня.
— А я Сережа.
Ася засмеялась, плюхнулась на одеяло и усадила Еву на колени.
— Чем бы ты хотела заняться, моя сладкая плюшечка?
Девочка подумала.
— Это ты как плюшка. Я — уголек. Так мама…
Ева замолчала.
— И правда, как уголек.
— Почему вы не пьете свой кофе? — спросил программист Сережа и не думая вставать.
— Потому что я его только нюхаю, — объяснила Ася.
— В Асе живет человек. Он не любит кофе, — с умным видом сказала Ева.
Адам смотрел, как Ася и Ева возятся в саду, а его программист Серега и не думает возвращаться на рабочее место. Был почти полдень, но эти две девицы все еще щеголяли в пижамах, и голые коленки и икры Аси явно понижали трудовую эффективность его персонала.
Наконец, троица, оживленно болтая, покинула сад, и Адам нелогично испытал смутное сожаление. Надо сказать своей няне, чтобы она не разгуливала по его офису в штанах с непонятными мужиками на неприличных местах.
Проскучав за компьютером еще полчаса, Адам поднялся наверх. Он говорил себе, что хочет просто убедиться в том, что Ася не забыла про обед для Евы.
Его дочь, красиво причесанная и наряженная в сарафан, стояла посреди гостиной. Коленопреклоненная Ася поправляла на ней заколки.
— Адам, — сказала она, не поворачиваясь, — наверное, Еву надо записать на какие-то развивашки? Танцы, рисование, гимнастика, я не знаю. Ева, ты любишь танцевать или рисовать?
— Ничего не люблю, — немедленно отозвалась она. — Ничегошеньки.
— Ладно, — легко согласилась с ней Ася и встала. На ней был безразмерный балахон, похожий на рубище.
— Точно, — Адам озадаченно почесал макушку. — Детям же нужен детский сад?
— Не нужен! — закричала Ева с несвойственной ей громкостью.
— Тише, малыш, — Ася немедленно схватила её на руки. — Папа просто думает…
— Я читал, что это полезно для развития социальных навыков, — продолжал Адам, — Ева у нас немного диковата…
— Сами вы диковаты, — Ася буквально в секунду превратилась в разъяренную кошку, защищающую детеныша.
— Хотя бы на несколько часов в день, — почему он вообще уговаривает собственную няню?
— Мы подумаем.
Ева открыла рот и затянула на одной высокой ноте: АААААААААААААА.
— Я буду везде рядом с тобой, — сказала ей Ася.
Ева сразу замолчала и обняла её за шею.
— Я ходила на коньки, — шепнула она, — но потом у меня сильно болели ноги.
— Как я тебя понимаю, — горячо поддержала её Ася, — меня тоже ставили на коньки в твоем возрасте. Ненавижу их до сих пор.
— Вы не можете ей во всем потакать, — возмутился Адам. — Это не педагогично.
— Я знаю, — вздохнула Ася. — Но Ева такая сладкая.