Колесницу Тутмоса IV украшали изображения, на которых он попирал своих врагов, а в его гробницу поместили множество разного оружия.
О царице Мутемуа нам совершенно ничего не известно, поэтому мы перейдем к деду и бабке Эхнатона со стороны матери, царицы Тиу.
Глава 5
ЮАА И ТУА
Где-то около 1470 года до нашей эры, пока великий Тутмос III находился в сирийском походе, родился ребенок, которому было суждено стать дедом самого замечательного из всех фараонов Египта. Мы не знаем ни имен его родителей, ни места рождения; непонятно даже, был ли этот ребенок египтянином или чужеземцем. Его имя пишется как Аау, Ааи или А-аа, Юау, но чаще как Юаа. Столь разнообразное написание указывает на то, что имя, скорее всего, чужеземное и его звучание трудно передать с помощью имевшихся египетских иероглифов.
Ему было около двадцати лет, когда умер Тутмос III,и вполне возможно, что он попал в число тех сирийских принцев, которых фараон привез в Египет из Азии, чтобы они воспитывались при египетском дворе.
Некоторые из этих принцев-заложников, перед которыми не маячила перспектива наследовать царство, вероятно, поселились на берегах Нила, где, как нам достоверно известно, жило немало их соплеменников, занимавшихся торговлей и другими делами.
Молодость Юаа пришлась на время правления Аменхотепа II: к моменту смерти этого фараона Юаа был зрелым мужчиной лет сорока пяти. Он женился на женщине, которая носила распространенное египетское имя Туа, следовательно, ее национальность не вызывает никаких сомнений. В браке у них родилось двое детей: первого, мальчика, назвали Аанен, а вторую, девочку, – Тиу. Она позже стала великой царицей.
Когда Тутмос IV вступил на трон, Тиу едва ли было больше двух лет; ее родители получили приглашение ко двору, и тогда-то она, наверное, получила то первое впечатление о роскошной царской жизни, которое так сильно поразило ее в детстве и определило многое в ее будущей жизни.
В то время Юаа входил в коллегию жрецов Мина, одного из самых древних из египетских богов. Мин имел множество общих черт с греческим Паном, с которым его позже стали отождествлять, ему поклонялись в нескольких городах Верхнего Египта и во всей Восточной пустыне вплоть до побережья Красного моря. Мин считался богом плодородия во всех смыслах – для человеческого, животного и растительного царств.
В образе Мин-Pa он был богом солнца, чьи животворные лучи оплодотворяли всю землю. Он отличался большим благородством, чем греческий Пан, и олицетворял скорее семейный долг продолжения рода, нежели сексуальные инстинкты, которые стал воплощать греческий бог.
При сравнении с богами тех стран, которые соседствовали с Египтом, он оказывается похож скорее на уже упоминавшегося нами Адониса, который в Северной Сирии был богом плодородия. Данный факт дает пищу для размышлений, поскольку мы предположили, что Юаа был выходцем из Сирии, и в этом случае из всех египетских богов только Атуму он мог бы поклоняться так же ревностно, как и Мину.
Хотя Мин и выступал как племенной бог, он, по существу, не был ни гарантом египетских привилегий, ни носителем египетских предрассудков. В какой-то степени он являлся универсальным божеством и отвечал общим для сирийцев и египтян умонастроениям.
В то время, как мы говорили, богатые и коррумпированные жрецы Амона впали в немилость у царя, и двор выказывал все большее желание освободиться от их влияния, в котором с каждым днем оставалось все меньше от религии.
Возможно, Юаа, веривший в Мина и Адониса, имел какое-то отношение к этому движению, поскольку теперь он стал важной персоной при дворе. Возможно, к тому времени он уже получил титул сановника, которым его именуют в его погребальных надписях, и был любимцем юного фараона Тутмоса IV и его жены, правительницы Мутемуа, чья кровь впоследствии смешалась с его собственной в жилах Эхнатона.
Когда Тутмос умер в возрасте двадцати шести лет и его сын Аменхотеп, тогда двенадцатилетний мальчик, взошел на трон, Юаа уже перевалило за пятьдесят и его. десятилетняя дочь Тиу, в соответствии с египетскими представлениями, могла считаться невестой.
В то время делами двора заправляли царица Мутемуа и ее советники, поскольку Аменхотеп был еще слишком молод, чтобы действовать самостоятельно. Похоже, что среди приближенных царицы был и Юаа. Не прошло и года с тех пор, как мальчик-царь принял корону, как его с соответствующими праздниками и церемониями женили на Тиу, а Юаа и его супруга стали тестем и тещей фараона.
Нам следует обсудить значение этого брака. Царственные супруги еще не вышли из детского возраста, поэтому женитьба, очевидно, была организована их опекунами. Если бы в столь юном возрасте Аменхотеп влюбился в девочку, с которой, возможно, он вместе воспитывался, то, без сомнения, он бы настоял на том, чтобы жениться на ней, но ее бы просто поместили в его гарем. Но она стала его Великой царицей, сидела рядом с ним на троне и удостаивалась почестей, которых не знала ни одна Другая царица самой голубой крови.
Очевидно, что царские советники никогда бы такого не допустили, будь Тиу всего лишь хорошенькой дочкой одного из придворных. Должна была существовать весьма веская причина для того, чтобы девочка могла удостоиться царских почестей и занять место на троне.
Имеется несколько возможностей. Не исключено, что в жилах Туа текла царская кровь и она была, например, внучкой Тутмоса III, на что указывает и некоторое внешнее сходство. Царицу Тиу не только именовали «царской супругой», но и «царской дочерью», и быть может, титул следует понимать буквально.
В письме, посланном Душраттой, царем Митанни, Эхнатону, Тиу именуется «моя сестра и твоя мать», хотя и возможно, что слово «сестра» в данном контексте используется, чтобы подчеркнуть связь царских родов, более вероятно, что здесь подразумевается некоторая вполне конкретная степень родства, поскольку остальные наименования такого сорта, такие, как «дочь», «жена», «тесть», употребляются в письме во вполне конкретном буквальном значении.
Возможно, Юаа был связан неким дальним родством с египетской царской династией или же являлся потомком сирийского царского дома, который благодаря бракам имел родственные связи с династией фараонов. Таким образом, Тиу могла претендовать на трон, а Душратта имел основания называть ее «сестрой». Правда, царицу Тиу так часто именовали чужестранкой, как теперь выяснилось без всяких на то оснований, что после этого к любому из высказанных предположений следует относиться с большой осторожностью. Считалось, что чертами лица Тиу напоминала жительницу Сирии[4].
В портрете, на основании которого делалось подобное заключение, во всех чертах, кроме носа, прослеживается сходство с Юаа. Внешность Юаа также выдает в нем сирийца. В данной связи следует напомнить о том, что женитьба Аменхотепа и Тиу состоялась во время регентства Мутемуа, которая сама, по всей вероятности, была уроженкой Северной Сирии. Во всяком случае, два подростка правили Египтом, а Юаа и Туа всегда были рядом, чтобы помочь им советом.
Туа теперь именовалась «царской служанкой» или «дамой для поручений», «возлюбленной Хат-хор», «возлюбленной царя» и «царственной матерью жены фараона»; последний титул, возможно, указывает на то, что она была королевской крови. Среди титулов Юаа можно упомянуть «конюший и колесничий фараона», «первый среди возлюбленных», «уста и уши фараона» (проще говоря, доверенное лицо и советник царя).
Судя по лицу, Юаа отличался властностью и волевым характером. Мы легко можем представить себе этого высокого человека с великолепной копной светлых волос, огромным орлиным носом, похожим на сирийский, полными, упругими губами и выдающейся резко очерченной челюстью. У него было лицо ветхозаветного пророка, и, вглядываясь в его черты, трудно избавиться от мысли, что он вполне мог быть вдохновителем того великого религиозного течения, во главе которого встали его дочь и внук.
4
На это сходство указывает Петри. Возможно, однако, что на портрете, который послужил основанием для его выводов, изображена не Тиу, а Эхнатон (см. его портрет в данной книге). Рот и подбородок очень похожи на рот и подбородок Юаа, насколько можно судить по его мумии, но в то же время они сильно напоминают черты Аменхотепа. Конечно, подобные свидетельства зыбки и на них не следует особенно полагаться.