ХОРЕМХЕБ
Но чем? Нам государь уменьшил подать,
смягчил суровость наказаний — бедным
жить стало легче.
ТИИ
Так гласит закон,
но много ль проку в ней,
коль некому следить
за честным соблюдением законов?
ХОРЕМХЕБ
Поистине!
ТИИ
А сборщик податей
берет вино и мед, зерно и скот,
а что в казну он взял
и что себе —
проверить некому…
ХОРЕМХЕБ
Да. Все понятно.
ТИИ
И так повсюду — угнетенье, алчность,
несправедливость.
ХОРЕМХЕБ
А царю никто не сообщал об этом?
ТИИ
(сухо)
Сообщали.
ХОРЕМХЕБ
Но как…
ТИИ
А как бы ты за дело взялся?
ХОРЕМХЕБ
Я первой сотне пойманных мерзавцев
поотрубал бы руки и носы
на страх другим.
ТИИ
(кивая)
А сын мой Эхнатон
призвал их к справедливости и правде.
И ждет,
когда исправятся злодеи!
Что скажешь ты на это, Хоремхеб?
ХОРЕМХЕБ
Что государь наш слишком добр
и в доброте своей не понимает,
как много зла живет — в сердцах людей.
ТИИ
Ну а жрецы мздоимцев подстрекают.
А сами в то же время
подогревают в людях недовольство,
шепнув небрежно слово — здесь,
два слова — там.
И люди говорят: Амон — защитник бедных,
он защищает нас.
А новый бог нас бросил.
ХОРЕМХЕБ
И это все?
ТИИ
Еще не все. Я до сих пор как будто
в хороших отношеньях с Мериптахом.
Хоть сломлено могущество его,
отобраны сокровища и храмы —
но дух его не сломлен, разум — ясен.
Мы с ним играем в старую игру —
ни он, ни я не знаем до конца,
насколько обманул один другого,
Но что-то близится — он что-то замышляет!
ХОРЕМХЕБ Что именно?
ТИИ
Я чересчур стара.
Смерть близко — я теперь уж не могу
так ясно видеть все, что происходит,
но я могу предположить…
(Замолкает.)
Скажи мне, что еще задумал Эхнатон
против жрецов Амона?
ХОРЕМХЕБ
Насколько знаю — ничего.
Месть побежденным
не для его возвышенного сердца.
Он только сокрушил Амона мощь,
а подданные могут поклоняться
кому хотят, — хоть государь считает,
что вера прежняя
сама собой угаснет
по всей стране.
ТИИ
Так, значит, я ошиблась.
ХОРЕМХЕБ В чем, царица?
ТИИ
Вот слушай, Хоремхет. Я говорила
любезней, чем обычно, с Мериптахом
и посоветовала попросить
у сына часть изъятого богатства
вернуть Амону. Цель моя была —
внушить ему, что я не одобряю
затеи Эхнатона,
Понимаешь?
ХОРЕМХЕБ
Да. Ты хотела,
чтобы он раскрылся.
ТИИ
Он не настолько глуп, чтоб обмануться
и мне поверить полностью, но все же
он полагает, что и я, как он,
смириться не могу с утратой власти,
и заключить готова с ним союз,
чтоб власть себе вернуть.
ХОРЕМХЕБ
Я понимаю.
ТИИ
Я предложила помощь. Он в ответ
вздыхал да пожимал плечами, —
мол, будет лучше нам повременить,
царь, он сказал, во гневе и теперь
задумывает новые гоненья.
ХОРЕМХЕБ
(решительно)
Неправда, я уверен.
ТИИ
Хорошо.
Ведь их и не должно быть, понимаешь?
ХОРЕМХЕБ Боюсь, что нет…
ТИИ
Нельзя, чтоб начались
опять гоненья на жрецов Амона,—
не то мы Мериптаху подыграем.
ХОРЕМХЕБ
Мы подыграем? Чем же, госпожа?
ТИИ
Месть — обоюдоострое оружье.
Народ всегда преследуемых любит.
Пусть ныне чернь рассказывает сказки
о доброте Амона к бедным — ведь они
вольны ему и дальше поклоняться.
Но если поклоненье запретить…
ХОРЕМХЕБ
Я понял. Только, думаю, бояться
тут нечего. Наш царь давно забыл
свою вражду к жрецам.
Он занят ныне
скульптурой и заботами о том,
как сделать город свой
еще красивей.
ТИИ
Что ж, хорошо. Но нужно присмотреть,