«Царь спит», «Царь плавает на лодке»,
«Царь молится»… Не стоит ли сказать
им раз и навсегда, что у царя
для подданных нет времени?
ЭХНАТОН
(очнувшись)
Так это ты, мой верный Хоремхеб?
ХОРЕМХЕБ
Да, я, мой государь,
со срочным делом.
Но, может быть, я этим песнь прервал —
прекраснейшую песнь
о красоте Царицы?
НЕФЕРТИТИ
(горько)
Увы, не обо мне.
ЭХНАТОН
Гимн моему отцу Атону.
Он будет вырезан на плитах
моей гробницы.
ТУТАНХАТОН
Мой тесть и государь, ты говоришь
так, будто скоро нас покинешь!
ЭХНАТОН
Готовым к смерти надо быть всегда —
как наши предки были к ней готовы.
Вот Хоремхеб свою гробницу
построил много лет назад,
моя уже меня готова принять,
и скоро мастера начнут твою гробницу.
Но к смерти должно подготовить нам
не только усыпальницу, но душу.
ХОРЕМХЕБ
Я бы сперва поговорил о теле,
вернее — о телах,
коль государь позволит
от мыслей о душе его отвлечь.
ЭХНАТОН
Что ж, говори.
ХОРЕМХЕБ
(разворачивает свиток папируса и читает)
От правителя твоего города Тунипа,
что в землях Митанни.
Жители Тунипа твои слуги,
да будешь ты здравствовать вечно.
Припадаем к стопам твоим, говоря:
кто бы мог разорять Тунип в прежние времена
и не быть разоренным воинами Великого царя Тутмоса?
Разве боги Египта не живут в Тунипе?
Пусть царь спросит стариков, —
а ныне мы остались без защиты
Великого Царя Египта.
Если не прибудут его воины и колесницы,
Азиру Аморийский[41] сделает с нами то же,
что раньше сделали воины фараона.
Он будет делать что пожелает
на землях, принадлежащих нашему государю,
царю Египта. Тунип, твой город, плачет,
но он бессилен и слезы его бесполезны.
Много раз мы посылали к нашему государю, царю Египта,
в ответ не услышали ни единого слова.
Долгая пауза.
ЭХНАТОН
Мой бедный город!
ХОРЕМХЕБ
Они по-прежнему верны нам.
Они надеются и верят,
что мы их защитим и не дадим погибнуть.
ЭХНАТОН
Какое тяжкое несу я бремя!
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, еще не поздно.
Нам верны, как прежде, Библ и Симира,
в их гаванях мы высадим войска,
чтоб до Тунипа шли они по суше.
Душратта, царь Митанни, тоже с нами.
Пусть Итакама, царь Кадеша,
успел от нас переметнуться к хеттам,
его нетрудно будет одолеть,
чтоб легче было говорить с Азиру.
ЭХНАТОН
Когда ты наконец поймешь,
что силой мира не добиться?
ХОРЕМХЕБ
Риббади пишет, что Симира
как птица в клетке.
Пауза.
Мой государь, Риббади — это друг мой,
он человек прямой и честный, верный,
таких — один на тысячу. Неужто,
мой государь, ты обречешь
его и сыновей его на смерть?
ЭХНАТОН
Не понимаешь сам, о чем ты просишь…
Вернуться к старому — к насилию и смерти…
Нет, этого быть не должно…
ХОРЕМХЕБ
Но Аскалон, Гезер, Лашиш[42]
уже не подчиняются Египту.
Послушай, что слуга твой верный пишет.
Абдихиба.
(Читает.)
Все царские земли скоро будут потеряны.
Смотри, земля Сеир, вплоть до горы Кармель,
враждой исполнилась,
и погибли князья ее.
Пусть государь позаботится о своих землях
и пришлет свое войско.
Если в этом году не придет к нам подмога,
все земли государя моего будут утрачены.
Пауза.
И вот что пишет этот славный воин в конце письма:
«Если же в этом году к нам не придет подмога,
пришли, мой государь, за мной и братьями моими,
чтоб мы могли умереть подле нашего государя».
ЭХНАТОН
Пиши, писец.
Пиши мои слова к Азиру, моему слуге.
Слышал я о тебе дурные слова,
что ты угнетаешь и разоряешь моих верных слуг
и мои города. Поэтому я приказываю тебе сей же час
41
Амориты (амореи) — семитические племена, выходцы из Аравии, в XXIV–XVI веках до н. э. расселившиеся по Сирийской степи, около 1894 года до н. э. захватившие Вавилон и основавшие свое царство, а впоследствии смешавшиеся с местным населением Двуречья, Сирии и Палестины.