Но что случилось?
ХОРЕМХЕБ
(с иронией)
Это, несомненно,
тебе, мой государь, неинтересно.
Риббади мертв — вернейший твой слуга!
Его владенья отняты врагом,
земля разграблена, а брат и сыновья
убиты. Он погиб, не изменив
Царю Египта, что о нем забыл.
ЭХНАТОН
Нет, все не так…
ХОРЕМХЕБ
Его погибель — срам для всей державы.
Сегодня сквозь толпу иноплеменных
идет, понуря плечи, египтянин
и глаз поднять не смеет от стыда.
И в Сирии, и в землях Ханаана[45],
в Кадеше, в царстве Митанни —
повсюду недруги Египта торжествуют,
хабиры разоряют земли и верных наших предают мечу.
И на тебе, Великом Государе,
на милосердном, не пролившем крови,
отныне — кровь народа твоего
и тех несчастных, что тебе верны остались.
ЭХНАТОН
(со стоном)
Жестокость… Кровожадная жестокость…
ХОРЕМХЕБ
Их кровью и я запятнан,
я, военачальник
Двух царств, — я ждал, помочь не в силах,
в то время как и союзники, друзья —
все гибли за Египет, проклиная
его в предсмертном хрипе. Ну а я —
я во дворце в то время жил,
я созерцал движения танцоров
и слушал музыку — и это мой позор.
Теперь же…
НЕФЕРТИТИ
(встревоженно)
Что теперь?
ХОРЕМХЕБ
(медленно)
Теперь, мой государь, дороги наши
расходятся. В развалинах Египет,
его народ от горя обезумел,
ослеп, лишенный всех своих богов,
он мечется, как бессловесный зверь,
в силках судьбы и восхода не видит.
Могу ль и дальше я сидеть без дела?
Возможно, что потеряно не все,
еще порядок в наши земли возвратится,
еще вернется уважение к Египту.
Что можно сделать — то я должен сделать,
но нет, не прежде, чем с тобою объяснюсь.
А вот теперь — прощай, мой государь.
Пауза
Прости за все, что мне придется сделать.
ЭХНАТОН
(с мукой в голосе)
Ты, Хоремхеб… Ты, в чьей любви
я никогда не сомневался?
ХОРЕМХЕБ
Я говорил тебе, мой государь,
никто не стоит полного доверья —
слаб человек и выбор его труден.
ЭХНАТОН
Так что, твоя
любовь ко мне мертва?
ХОРЕМХЕБ
(холодно)
Нет, но отныне между нами
разграбленные города, и трупы,
и павшее величие Египта.
Великий Царь! Ты только человек,
а для меня моя страна важнее!
ЭХНАТОН
Как взор твой сузился — одна страна!
А для меня весь мир куда важнее!
Моя любовь — не к одному Египту,
но к миру целому.
ХОРЕМХЕБ
Слова! Как много лет
я очарован был словами!
Но не слова дела важнее.
ЭХНАТОН
(снова о иронией)
Да, ты всегда был
человеком дела!
ХОРЕМХЕБ (с достоинством)
Таким я создан. Мы всего лишь те,
чем созданы.
НЕФЕРТИТИ
Жрецы Амона без вознаграждены
тебя, конечно, не оставят.
ХОРЕМХЕБ
Разве в этом дело?
(Замешкавшись)
Прощай, мой господин!
ЭХНАТОН
Прощай!
Хоремхеб, помедлив, выходит
НЕФЕРТИТИ
И все же — крыса.
ЭХНАТОН
(бормочет себе под нос)
Хоремхеб..
О Хоремхеб…
Уходят — все уходят…
НЕФЕРТИТИ
Мой господин, возлюбленный супруг!
ЭХНАТОН
(отшатываясь от нее, встает и идет словно ощупью, вытянув руки перед собой)
Один, совсем один.
НЕФЕРТИТИ
(испуганно глядя на него)
Эхнатон!
Эхнатон!
(Воздев руки к небесам.)
Лишь мне известна твоя воля, о Отец мой.
Я был твоею волей. Что теперь я?
Когда заходишь ты, Атон, весь мир во тьме,
а темнота подобна смерти.
Спят люди, и их головы покрыты,
и не видят они один другого,
и похищается имущество их,
45
Ханаан — древнее, доизраильское название Палестины, Сирии и Финикии, населенных в основном древнесемитскими племенами — ханаанеями.