вниз головой привязанных к бортам
своей ладьи. И он собственноручно
всех семерых принес Амону в жертву,
повесив шестерых на стенах. Но Амона,
седьмого, тело в Нубию[18] отправив,
и на стене Напаты[19] в назиданье
оставил. Как это тебе?
ХОРЕМХЕБ
Уверен,
явилась эта жертва благотворной!
ЭХНАТОН
Неужто беспричинная жестокость
в твоей душе не порождает ужас?
ХОРЕМХЕБ
Закон войны — тебе он непонятен…
ЭХНАТОН
Нет, это ты, ты сам мне непонятен!
Твои глаза добры, ты прост и не заносчив.
И нет в тебе жестокости, но я
тебя боюсь…
ХОРЕМХЕБ
Меня? О мой царевич!
ЭХНАТОН
Мы далеки, нас разделяет бездна.
ХОРЕМХЕБ
О да! Ты государь, наследник трона,
а я — солдат, каких десятки тысяч.
ЭХНАТОН
Я не о том. На разных языках
мы говорим. Но есть меж нами узы,
незримые. Они соединяют
бессильные видения мои
с твоей простою прямотой и силой.
Принять все сущее, как оно есть,
умеешь ты. Когда б и мне уметь!
Пауза.
Будь другом мне!
ХОРЕМХЕБ
Я твой, о господин!
ЭХНАТОН
Когда я стану править, — ты мне поможешь?
ХОРЕМХЕБ
(горячо)
О, помогу! Ты превзойдешь величьем
царей всех стран, династий и народов!
ЭХНАТОН
Но чем я превзойду царей былых?
ХОРЕМХЕБ
Обширнейшей державой, чьи владенья
раскинутся за рубежи Двух царств.
ЭХНАТОН
Еще земель? Еще народов пленных?
Еще блистающих дворцов и храмов,
и тысячи наложниц вместо сотен,
которыми владел отец?
Нет, воин, я мечтаю о другом.
О царстве, где живут в любви и мире,
где пленникам дарована свобода,
жрецы немногочисленны, а жертвы
не так обильны. Вместо тысяч женщин —
единственная, чей прекрасный образ
через века не позабудут люди…
Пауза.
(Очень тихо.)
Вот, Хоремхеб, о чем мечтаю я.
Слышится взволнованный гул голосов, плач и стенания. В центральной двери появляется Верховный жрец.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
О царевич!
ЭХНАТОН
Да, господин?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(торжественно)
Великий фараон, возлюбленный сын Солнца
отошел в страну Осириса.
ЭХНАТОН
(изумленно)
Отец мой умер?
(Медленно, как во сне, приближается к Верховному жрецу, но, не доходя до него, оборачивается, поднимает голову и воздевает руки к солнцу).
Но кто же мой отец?
Отец мой, Ра, кого зовут Атоном.
О Солнце!
Когда над горизонтом ты восходишь,
тьма исчезает.
Когда ты утром шлешь свои лучи,
то пробуждается Земля,
когда ты низко,
твои лучи ее ласкают.
Когда стоишь в зените —
у ног твоих лучится день,
твоя заря
украшает края небес,
о живой Атон,
податель жизни.
Занавес.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Три года спустя. Комната во дворце, увешанная яркими гобеленами. Тии и Эхнатон восседают на стоящих рядом золотых креслах. Чуть в стороне — кресло Верховного жреца. Царский писец держит свитки папируса. Эхнатон скучает.
ТИИ
(писцу)
Продолжай.
ПИСЕЦ
Вот что дальше пишет
Душратта, царь Митанни:
«С отцом твоего сына
мы жили в дружбе, но
с сыном твоим
да возрастет наша дружба десятикратно.
Да будет благословен он,
и дом его, и колесницы, и кони,
его чиновники, его земли
и все его имущество, и владенье».
Его отец прислал мне много золота —
еще больше золота я жду от брата,
ибо много его в Египте, словно пыли.
ТИИ
(Верховному жрецу)
Что скажешь, господин мой?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Царь Митанни
нам написал как друг.
Таким же должен быть ответ наш.
ТИИ
А золото?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
18
Нубия — древняя страна, расположенная между первым и чет вертым порогами Нила (территория современного Египта и Судана).