В коридоре раздались лёгкие шаги, лакей с поклоном распахнул дверь перед высокой тоненькой девушкой в простом чёрном платье. Голову её покрывали тёмные кружева. Девушка шла, склонив голову и глядя в пол. Выйдя на середину комнаты, она остановилась, собралась с духом и подняла на гостя блестящие светлые глаза. Алексей оторопел: перед ним стояла незнакомка, так заинтриговавшая его в церкви. Ну и ну! После стольких ударов судьбы он получил царский подарок: навязанная против воли невеста оказалась очаровательной девушкой, так поразившей его при первой встрече.
– Ваша светлость, – заговорила вошедшая, – вы прибыли к моему батюшке, но он не может вас принять. Отец очень болен, почти всё время без памяти.
На глаза девушки навернулись слёзы, и она замолчала. Всё могло получиться даже лучше, чем князь надеялся, и он взялся за дело:
– Позвольте представиться. Меня зовут Алексей Черкасский, я приехал сюда по поручению государя для того, чтобы выполнить его волю и просьбу вашего батюшки. Но в письме императора ничего не написано о моей невесте, может, вы расскажете мне о ней?
Алексей с замиранием сердца ждал слов, что невеста скоро выйдет, но девушка просто, даже как-то буднично сообщила:
– Я – дочь графа Бельского, Екатерина Павловна, и, если такова воля государя, я – ваша невеста.
Черкасский задохнулся от восторга, но теперь важно было не спугнуть невесту.
– Пожалуйста, называйте меня Алексеем, – мягко сказал он и попросил: – Позвольте поцеловать вашу руку в знак того, что мы теперь знакомы.
Девушка покраснела, но расцепила сжатые в замок руки. Он взял тоненькие пальцы, задрожавшие в его ладонях, и поцеловал. Хотя Черкасский пребывал в полном восторге, его невеста забеспокоилась и руку отняла.
– Пожалуйста, проходите в столовую, – пригласила она, направляясь к двери.
Алексей последовал за девушкой, любуясь её гибкой фигуркой. Он вдруг заметил, что по чёрному шёлку платья струится вниз толстая каштановая коса. Таких длинных волос Черкасскому ещё не приходилось видеть – коса спускалась ниже колен. Навязанная царём невеста была великолепна!
Огромный овальный стол сервировали на двоих. Приборы поставили ровно посередине – друг напротив друга. Алексей пододвинул стул невесте и, обойдя бесконечный овал столешницы, сел напротив. Катя кивнула слугам, и им начали подавать блюда.
– Вы извините, ваша светлость, я всё время с отцом, поэтому не знаю, что вам приготовили, – смущённо повинилась юная графиня. – Но вы не беспокойтесь, у нас очень хороший повар-француз. Папа выписал его из самого Петербурга.
При упоминании об отце на глаза девушки вновь навернулись слёзы, и, пока она их вытирала, кружевной шарф соскользнул на плечи, открыв разделённые прямым пробором каштановые волосы. Юная графиня трогательно походила на грустную Мадонну с картины Рафаэля, увиденной её женихом в Дрездене.
– Пожалуйста, зовите меня Алексеем, – вновь напомнил Черкасский. – И, поскольку мы должны пожениться, может, я тоже смогу обращаться к вам по имени? Как вас называют в семье?
Невеста заплакала. Алексей уже и не знал, что ему делать. Как её успокоить? Всепоглощающая нежность затопила сердце. Он протянул через стол руку и накрыл ладонь девушки.
– Тише, милая, не нужно плакать, время вылечит все раны, и боль затихнет.
– Меня зовут Катя. Папа не любит французских имен… Вы, наверное, можете называть меня также…
Девушка несколько раз всхлипнула, но в конце концов справилась со слезами, и Черкасский заговорил о главном:
– Катюша, ваш батюшка очень болен, но нам нужно пожениться, пока он с нами. – Князь не решился произнести слово «жив».
– Но как нам получить папино благословение – он ведь почти всё время без памяти?
– Почти? Значит, он иногда приходит в себя? – предположил Алексей. – Я могу подежурить у постели графа, а когда он очнётся, представлюсь ему и всё расскажу.
– Хорошо, после ужина мы можем пойти к нему.
Катя почти не ела, зато Черкасский оценил искусство французского повара – ужин оказался и впрямь хорош.
– Я сыт, и если вы больше ничего не хотите, то мы можем идти к вашему батюшке, – предложил Алексей.
– Я готова…
Катя привела жениха в спальню отца. На столике у изголовья горела одинокая свеча. В постели лежал крупный, но крайне исхудавший мужчина, глаза его были закрыты, дышал он часто и хрипло. Дочь привычно опустилась в кресло, стоявшее у кровати. Черкасский взял для себя стул и сел рядом. Оба долго молчали, но потом Катя не выдержала и рассказала жениху правду. Поведав, где похоронили Ольгу, она сказала: