– Скажите, а у Владислава Геннадьевича уже тогда была новая семья? – спросила я.
– Да. Его новая жена, Светлана Михайловна, гораздо моложе матери Лизы. У них растет сын, он почти ровесник Кристины. Вот так уж получилось. Но Кристину Владислав Геннадьевич тоже очень любит, как и собственного сына. Я дочку тоже люблю. Пожалуй, только из-за нее я раньше не поднял вопрос о разводе.
– А как к Кристине относится его новая супруга? – спросила я.
– Нормально, – ответил Илларион. – Кристина с Левушкой, это младший сын Владислава Геннадьевича, практически одногодки и прекрасно играют.
– А с Елизаветой Владиславовной они были в каких отношениях? – продолжала я выяснять подробности жизни дочери Владислава Черноземельникова.
– Ну, можно сказать, что отношения у них были нейтральные. Особой неприязни друг к другу у них не было.
– Понятно. Скажите, Илларион Григорьевич, а с Викторией, вашей девушкой, вы планировали узаконить свои отношения? – спросила я.
– Да, конечно, – утвердительно кивнул Александровский. – Я уже сделал ей официальное предложение.
– А когда это произошло? Еще тогда, когда Елизавета Владиславовна была жива? – спросила я.
– Ну, разумеется. Ведь Лизы не стало только вчера. А с Викой мы встречаемся уже несколько месяцев. Да я готов был переехать к Вике уже давно. Планировал до официального развода переехать к Вике, – поделился своими планами Илларион.
– То есть решение развестись вы вынашивали давно. Почему так медлили?
– Опасался… и рвать уже сложившиеся, пусть и плохонькие, отношения… И бросать Лизу – все-таки она мне не чужая, мать моего ребенка. И Кристинку жалко было… И… а вдруг с Викой я ошибаюсь, как и с Лизой в свое время? А тут… дочка в санатории, Лиза совершенно озверела. Ну и я разозлился, вот и выпалил все начистоту.
– Ну а почему же вы, Илларион Григорьевич, не пришли домой на следующий день после того, как вы объявили своей супруге, что подаете на развод? – спросила я. – Ведь такой серьезный вопрос необходимо было обсудить.
– Да, вы правы, Татьяна Александровна, – согласился со мной Александровский. – Но я, признаюсь, поступил малодушно. Не хотелось мне снова слышать обвинения в свой адрес, а главное, пикироваться по поводу предстоящего развода. Я уже окончательно решил, что не останусь с Лизой ни при каких условиях.
– Однако развод в один день не происходит, – возразила я. – Тем более что у вас имеется маленький ребенок. Поэтому вам пришлось бы встретиться со своей супругой еще не один раз.
– Это все так, Татьяна Александровна, но мне нужна была передышка, хотя бы кратковременная. Она мне была просто необходима. Иначе я не выдержал бы, – признался Илларион Александровский.
– Я вас поняла. Значит, ночь вы провели вместе с Викторией, а утро следующего дня? Где-то в другом месте? – задала я главный вопрос по поводу местонахождения Александровского в момент убийства Елизаветы.
– Нет, я остался у Вики, – ответил мужчина.
– И Виктория подтвердит, что вы действительно провели у нее и ночь, и утро следующего дня? – спросила я.
– Да, конечно, – уверенно ответил Александровский.
– Так, понятно, – сказала я, вставая с дивана. – Давайте, я осмотрю квартиру.
Личные вещи как минимум могут рассказать об эмоциональном состоянии человека. Все-таки накануне трагической гибели Лиза крупно поругалась с мужем, узнала, что он намерен с ней развестись. Большая часть женщин, наверное, рвала бы и метала.
– Пожалуйста, проходите, вот здесь наша спальня, – Александровский открыл передо мной дверь.
Я прошла в просторную комнату. Посередине ее стояла большая двуспальная постель, застеленная пушистым шерстяным пледом в красно-коричневых тонах. По обе стороны от кровати стояли тумбочки с настольными лампами. В углу расположилось большое трюмо, на столешнице которого стояли косметические принадлежности: множество коробочек с кремами, палетки с декоративными тенями для век, тушь для ресниц и подводка, тюбики с помадой и флаконы с парфюмом. Отдельно от косметики стояла большая инкрустированная шкатулка. Я открыла ее. Моему взору открылись драгоценные украшения: кольца, серьги, колье, браслеты.