Адмирал Середж.
Вытащив из воды руку, Тристан сделал ганианский знак: «Тихо».
Лухан то ли не увидел, то ли не понял.
— Что ты там делаешь? — спросил он.
— Ловлю рыбу, — негромко ответил Тристан. — Тише!
— Там нет никакой…
Тристан бросил на него сердитый взгляд.
— Ш-ш-ш!
— Ну ладно. — Середж отступил назад и сложил руки на груди.
Прошло пять-шесть минут, прежде чем рыбешка показалась снова. Она скользнула совсем рядом, задев его ногу. Тристан едва удержался, чтобы не вскочить и не спугнуть ее. Он ждал, сосредоточив все свое внимание.
Прошло еще две минуты, и рыба сделала следующий круг. Мимо камня. Между колен рыбака. Пальцы Тристана, колышащиеся наподобие речного растения, сомкнулись… и что-то толще, чем его запястья, обвилось вокруг обеих рук, стянув их словно веревкой.
Юноша невольно выпрямился, но существо уже обвило его ногу. Потеряв равновесие, Тристан упал на спину.
Со скованными руками подняться оказалось сложно. Вынырнув, Тристан попытался встать на ноги. Ударился головой о камень. Пальцы зарылись в ил. Он снова упал, хлебнув воды. Следующая попытка оказалась более успешной, и юноша поднялся на колени, хватая ртом воздух. Его противник отчаянно колотил хвостом по воде, взбивая пену.
Еще несколько секунд Тристан откашливался и отплевывался, стараясь вдохнуть хоть немного воздуха и сражаясь с обвивающим руки чудовищем. Наконец он взглянул на своего противника.
Голова и шея, извивающиеся в воздухе, напоминали что-то среднее между змеей и рыбой. Открытый рот с мелкими зубами, судорожно вздымающиеся жабры… Еще немного, и хватка его ослабла.
Тристан сбросил чудовище в воду, где оно и скрылось, а сам поднялся на ноги. Почти тут же рыба-змея снова ожила, ее хвост ударил юношу по ноге. Он подпрыгнул, отшатнулся, а «добыча», подхваченная течением, унеслась прочь.
Только теперь, немного отдышавшись и придя в себя после схватки, Тристан вспомнил, что за ним наблюдают.
И обернулся.
Адмирал Середж стоял на берегу, сложив руки на груди и сохраняя на лице бесстрастное выражение.
Юношу охватила злость.
— Эта… этот… он чуть не утопил меня! — прохрипел он и закашлялся. — Почему… ты… не помог мне?
— Ты и сам прекрасно справился, — спокойно ответил Середж. — Ситуация была у тебя под контролем, так что моя помощь не требовалась.
«Уж не смеется ли он? — подумал Тристан. — Тон ровный, ни намека на сарказм, но все же…»
— Ладно. — Середж протянул руку. — Выходи из воды и снимай рубашку. Солнце уже почти село, скоро похолодает.
Еще около минуты юноша стоял в воде, не сводя глаз с отца. Затем, словно не замечая протянутой руки, выбрался на берег.
Голень в синяках, на локте ссадина. Было больно, но не слишком. Рубашка облипала тело, и Тристан уже начал дрожать. Стащить ее оказалось не так уж просто. Юноша вытерся бурнусом, потом натянул брюки и сапоги.
Они пошли по склону. Почувствовав на плече руку адмирала, Тристан сбросил ее и сердито посмотрел на отца.
— Ты действительно вел себя достойно, — сказал Середж, — но вполне мог бы избежать столь неприятного положения, если бы позволил мне предупредить тебя.
Он говорил спокойно, твердо, без осуждения, но обида Тристана не проходила, тем более, что юноша знал — адмирал прав. Рука отца жгла плечо, и он еще раз попытался сбросить ее.
— Это не Ганволд, Трис. — Середж не убрал руку. Пальцы его сильнее сжали плечо сына. — Есть, конечно, и кое-что общее, но никогда не думай, что новое похоже на что-то известное и уже знакомое. Тебе повезло, что вместо рыбы попалась всего лишь речная саламандра. Немало людей погибло из-за таких вот ошибок и неверных суждений. Что бы ты ни делал — вступал в новый мир или знакомился с новыми людьми — самая верная политика это быть готовым к неожиданному.
Тристан шел не поднимая головы.
Адмирал легонько похлопал его по спине.
— Иди проверь свой силок, а я тем временем разложу костер.
Диск солнца уже скатывался за горизонт, когда Тристан поднялся на вершину холма. Темнело. На землю легла тень, ветер становился прохладнее, и юноше пришлось опустить рукава. Он глубоко вздохнул.
Ветер стал влажным. Тристан посмотрел на небо: ни облачка. Но ошибки быть не могло.
В силок попался бобрик, еще теплый, медленно покачивающийся в проволочной петле. Хорошо развитые передние и, особенно, задние лапы говорили о том, что животное прекрасно бегает и прыгает, но узкая грудь давала понять, что этот «спортсмен» силен лишь в спринте. Маленькие плоские уши прижаты к черепу, короткий и толстый хвост, массивные резцы. Тристану вспомнились слова адмирала о том, что бобрик способен перегрызть все, кроме проволоки. Юноша вынул животное из силка, достал из-за пояса нож и перерезал ему горло. По руке заструилась теплая кровь.