— Н-нет, ишку!
— И ночью ты тоже не был начеку?
— Нет, ишку!
Тоназо отпустил его. Указал на темную тряпку, которую Тристан выронил во время схватки. В предутреннем свете она казалась малиновой.
— Подбери.
Неуклюжими, словно развинченными руками, Тристан поднял тряпку, стараясь не смотреть на нее.
— Знаешь, что это? — спросил Тоназо.
— Нет, ишку.
— Это означает кровь, — сказал Тоназо. — Твоя кровь. Это означает, что я «убил» тебя ночью. — Он забрал покрывало из рук Тристана и обернул его вокруг себя. — Не забывай о бдительности, йатсу -
Тристан ничего не сказал. Он лишь посмотрел в глаза учителю и сглотнул.
— Ты видел каменные плиты во дворе? — сказал Тоназо, когда Тристан закончил свой скудный завтрак. — Их нужно помыть. У тебя есть время до заката. Начинай с этого угла. Первую плиту отскребай правой рукой, вторую — левой, третью — опять правой и так далее. В доме найдешь ведро и щетку. Воду бери из бассейна, а не из канавы. После кажДой третьей плиты выливай ведро в канаву и набирай свежей. Доложишь мне, когда закончишь.
Тристан изумленно посмотрел на него и уже собирался возразить, но в последний момент сдержался.
— Ишку, можно мне сказать?
Тоназо повернулся.
— Можно.
— Зачем все это? Какое отношение имеет это к подготовке сферзахов?
Тоназо поднял бровь.
— Возможно, очень большое. А может быть, никакого. Не это важно, йатсу. Ты сделаешь это потому, что я так сказал. Понятно?
Тристан вскинул голову и… встретил твердый взгляд учителя.
— Да, ишку. — Он кивнул.
Набрав воды, как было приказано, юноша направился в тот угол, о котором говорил Тоназо. Опустился на колени. Метнул взгляд в сторону учителя. После ночного приключения болели ключицы и руки.
Он еще не закончил первую плиту, когда что-то ужалило его в бедро. Тристан обернулся. Так и есть: рядом лежал камешек, а в тени стоял Тоназо.
— Какое третье правило, йатсу?
Тристан сжал кулаки. Переменил позу, опустившись на корточки.
— Всегда держаться на ногах.
Тоназо кивнул.
— Не забывай.
В таком положении работать было труднее, да еще приходилось все время посматривать по сторонам. Стоило ослабить внимание, как новый камешек вонзался в бок, спину или бедро.
— Какое четвертое правило, йатсу? — спросил в первый раз Тоназо.
Сжав зубы, Тристан процедил.
— Всегда быть начеку.
— Запомни.
И все-таки к тому времени, когда он закончил, все его тело было покрыто красноватыми пятнышками и даже ссадинами от камней. От пота они зудели, вызывая жгучее желание почесаться. Вылив в канаву последнее ведро воды, Тристан почувствовал, что уже ничего не может сделать, даже пошевелить пальцем. Морщась и кусая губы, он осторожно потянулся и огляделся.
Тоназо сидел на корточках в тени, очевидно, предаваясь медитации. Под ним лежала циновка. Захватив ведро и щетку, Тристан направился к нему.
— Ишку, я закончил.
Бесстрастное лицо учителя не изменилось. Едва заметно кивнув, он сказал:
— Завтра еще раз вымоешь двор, только начнешь с того угла. — Он повернул голову, указывая на плиты.
На следующий день Тристан едва двигался, каждый поворот, наклон, усилие отдавались жгучей болью.
С ненавистью он оглядел двор, обвел взглядом окружающую его стену, зная, что где-то там, в тени, скрывается Тоназо, и стиснул зубы не столько от боли, сколько от ярости.
— Ишку, можно мне сказать? — спросил он за ужином.
Прежде чем ответить, Тоназо положил в рот кусок, не спеша пережевал.
— Можно.
— Когда же я начну учиться? Ведь мне нужно что-то знать и уметь из того, что знают и умеют сферзахи. Все это мытье плит… это же глупо?
Тоназо вскинул брови.
— Значит, так ты считаешь, йатсу? Тогда завтра вымоешь его еще раз.
Тристан драил двор десять дней подряд.
Вечером десятого дня Тоназо спросил:
— Итак, чему же ты научился за это время, йатсу?
За десять дней у юноши было достаточно времени, чтобы подумать, хотя уколы камней частенько отвлекали его.
— Я научился выполнять приказы, даже не зная, для чего они отданы.
— Еще чему?
Он замялся от стеснения.
— Еще… я понял… что злость… ни в чем не поможет… от нее только хуже.
— Еще чему?
Тристан поднял голову. Посмотрел в лицо инструктору.
— Еще понял, что для того, чтобы быть сферзахом, надо много работать. И чтобы стать им, требуется терпение, выдержка и самоконтроль.