— Давно не прыгал со скал?
— Ты имеешь в виду раппель? — Тристан усмехнулся. — Нет, с того самого раза не приходилось. А ты раньше была на этом корабле? Как здесь можно что-нибудь найти?
— Все легко, — ответила она. — Давай договоримся: сейчас я разложу свои вещи и проведу тебя повсюду.
— Отлично. — Тристан кивнул и проводил ее взглядом, чтобы выяснить, где койка его единственной знакомой. Он закрывал ящик, когда сзади подошел кто-то еще. Чья-то рука тронула его за плечо. Мужская рука. Тристан повернулся… и оказался лицом к лицу с крепкого сложения лейтенантом: светлые волосы, выступающий подбородок, сердитые глаза. На нашивке имя: «Сладский».
«Тот самый, который установил рекорд по скоростному спуску», — вспомнил юноша.
— Тристан Середж?
— Да, сэр.
— Штатский, — фыркнул Сладский.
— Да, сэр.
— Мне ни к чему штатские, — сказал лейтенант. Он наклонился ближе, и Тристана поразила внезапно наступившая тишина. Весь отсек уставился на них… нет, на НЕГО. Он прямо-таки чувствовал, как все затаили дыхание, чтобы не пропустить ни слова.
— Я знаю, кто ты такой, — не сводя с него глаз, сказал Сладский, — и знаю, откуда ты взялся. Слышал о твоих кошмарах и обо всем прочем, и они мне тоже ни к чему. Ты для нас всего лишь ходячий груз. Но сверху поступил приказ взять тебя, так что приходится подчиняться. Но не пытайся влезать не в свое дело. В МОЕ дело. Стоит тебе сделать что-то такое, из-за чего мои ребята окажутся в опасности… так вот, стоит тебе только ДЕРНУТЬСЯ… и ты мертв, парень. И мне наплевать, кто твой отец. Если только ты поставишь под угрозу успех операции, я сам убью тебя. Понял?
Тристан выдержал холодный взгляд прищуренных глаз, хотя к ним следовало добавить еще полсотни других, пялящихся на него с откровенным интересом.
— Да, сэр, — выпалил он.
— Что такое, Середж? — Сладский наклонил голову. — Я тебя не слышу.
— Да, СЭР! — повторил Тристан.
— Хм, — буркнул лейтенант, повернулся и пошел по узкому коридору, оставив Тристана посреди мертвой тишины.
ГЛАВА XXI
Тристан еще не успел опустить поднос на длинный стол, когда по внутренней связи зазвучало объявление:
— Внимание! Внимание! Группам Эдельгарда быть в полном боевом облачении через двадцать минут. О готовности доложить. Повторяю…
Не зная, что делать, Тристан замер и посмотрел на командира группы.
Сладский, только-только успевший поднести ложку ко рту, опустил руку и сделал знак всем подняться. Еще не отзвучало объявление, а все уже толпились у выхода, дыша друг другу в бритые затылки. Выскочившая вслед за Тристаном Керш возбужденно прошептала: Вот и началось!
Их корабль достиг маяков, обозначавших границу исселианского пространства, еще пятнадцать часов назад. Прозвучавшее объявление привело всех в необычное для Тристана состояние тревоги, будто положило начало некоему отсчету времени. Только никто не знал, как долго придется считать. Именно эта неизвестность и была хуже всего. В течение всего полета Тристан мучился от дурных предчувствий, заставлявших просыпаться среди ночи с бешено колотящимся сердцем. Сейчас он испытывал странное чувство облегчения от того, что ожидание наконец закончилось.
На время перелета с Состиса все подразделение сферзахов было разделено на две смены по 75 человек каждая. В течение двенадцати часов, пока одна из них спала, другая занималась боевой подготовкой: проверкой и поддержанием в должном состоянии оружия, знакомством с последними данными разведки, тренировками по рукопашному бою. Последние проходили в общем зале, который служил и доджо, и столовой.
Группа лейтенанта Эдельгарда, отозванная с отдыхающей смены, уже заканчивала экипировку, когда команда Сладского добралась до раздевалки. Все быстро оделись: никто не шутил, не смеялся, полностью сосредоточившись на приготовлениях.
Открыв шкафчик, Тристан быстро разделся и повесил повседневную форму на вешалку. Потом достал из другого отделения плотнооблегающее белье и только тут вспомнил об отцовском микро-ридере, висевшем, как обычно, на шее. Он уже взялся за шнурок, намереваясь снять подарок, но… поколебавшись, оставил на месте.
Белье представляло из себя что-то вроде серого в черную крапинку комбинезона, сшитого из теплоизоляционного материала. Ни карманов, ни нашивок — только имя на плече. Белье плотно, словно вторая кожа, облегало тело и служило защитой от жары и холода, а также смягчало жесткость скафандра. Тристан натянул его на себя и застегнул «молнию».