И только Томша не увлёкся исступлённо сражением, а помнил о главной задаче. Шмель видел, как целенаправленно, шаг за шагом, рыжеволосый пластун приближался к высокой платформе. Добил раненого карлика, переступил через обмякшее тело, получил царапину от другого, но сумел достать в ответ – располовинил палашом серую рожу. Откуда-то сбоку выкатился комок дерущихся людей и карликов, но Томша не ввязывался, постарался обойти, не отвлекаясь от главной цели.
Вот он – шанс Шмеля отличиться. Не стать калекой, ввязавшись в общую свалку, не погибнуть незаметно и бесславно в кровавой куче, а помочь исполнению самой главной задачи. Той, ради которой задумывалась засада. И которая, по словам Кабая, может изменит ход целой войны.
Следуя томшевому примеру, Шмель тоже двинулся к платформе, избегая влазить в драку и старательно обходя особо жаркие места побоища. В руках парень сжимал копьё, за поясом держал топор, а в голенище сапога – большой охотничий нож. Один раз пришлось тыкнуть наконечником вслед промелькнувшему рядом карлику, но безуспешно – прыткая сволочь. В следующее мгновение его перехватили другие мужики, схватились – и Шмель еле успел уклониться от летящей прямо в лицо чьей-то отрубленной ладони. Обрызгав щеку теплой кровью, конечность пролетела рядом и шмякнулась в траву. Шмель чертыхнулся, едва не наступив на скользкий обрубок, перешагнул и продолжил путь.
Томша к тому времени уже уцепился руками за край платформы. Подтянулся и взобрался на настил. Повезло, что наверху не оказалось карликов, ведь пока карабкался, оставался беззащитным – чтобы освободить руки, пришлось засунуть палаш за пояс. Заметив приближающегося Шмеля, рыжеволосый широко улыбнулся и ободряюще подмигнул парню. Потом нагнулся и, взявшись обоими руками, спустил вниз тяжелую лестницу. Теперь Шмелю или любому другому, кто поспешит на помощь, можно взобраться на платформу быстро и не убирая оружия.
Но вдруг откуда ни возьмись, словно бы снизу, из-под дощатого настила платформы, вынырнул бешено озирающийся карлик, а за ним другой. Дрыхли они там, пьянствовали или предавались мерзким содомитским утехам – неясно, но вид оба имели такой, словно только-только вернулись в реальность из неведомых миров. Судя по рожам, изрядно удивились – аж рты разинули. Но возникшее замешательство длилось не долго. Шмель притормозил, соображая, как быть дальше, а карлики уже начали действовать. Вначале хотели броситься к нему – тут бы и пришел конец молодому штыряковскому командиру – особых иллюзий на счёт собственных боевых навыков Шмель не питал. Но обратили внимание на лестницу и, заметив чужака на платформе, устремились к Томше. К счастью, пластун тоже видел происходящее – в его руку уже вернулся палаш, жаждущий крови очередной жертвы.
Лишь пару мгновений имел Шмель, пока взбиравшиеся по лестнице карлики повернулись к нему спиной. Добежать и воткнуть копьё сзади никак не успеть, выстрелить тоже не из чего – стрелки из штыряковцев слабые, потому луки и арбалеты доставались более умелым. Не соображая, что делает, Шмель выхватил из-за пояса топор. Он никогда не считал себя метателем топоров и ни разу не использовал такой приём в бою. Забавлялся, как и другие парни, втыкая их в древесный ствол метров с десяти. Но чтоб прям по-боевому…
Получилось очень красиво, такой бросок ребята оценили бы – на любых деревенских состязаниях первое место обеспечено. Коротко свистнув в воздухе, топор с хрустом вонзился глубоко в затылок карлика. Пришёлся повыше, чем рассчитывал – метил между лопаток – но так получилось даже лучше.
Не успев и вскрикнуть, мертвый ушастик мешком рухнул с лестницы вниз. Упал плашмя, спиной и затылком на землю, оскаленной рожей к небу. Топор при падении вдавился ещё глубже, подвернулся, разворотив серую голову окончательно.
- Надеюсь, Томша это видел… - подумал Шмель, переполняясь гордостью и уверенностью в собственных силах. Словно бы заново начинал жить, становясь героем не просто на словах, а по-настоящему.
Однако Томше было уже не до подвигов младшего командира. Вокруг него выплясал с острым клинком юркий карлик, и даже умелому пластуну приходилось непросто.
Шмелю не оставалось ничего другого, как бегом рвануть к лестнице. Возможно, Томша и сам справится, но очень хотелось отличиться ещё раз. Тем более, что других врагов вокруг особо-то уже и не осталось. Битва затухала, мужики добивали последних.