- Брат Кротульк, надеюсь, ты не намекаешь, что я сомневаюсь в величии детища Нгарха? – и прежде, чем Кротульк открыл было рот, продолжил, - а вот недооценивать коварство занебников весьма опасно. Не ты ли надеялся, что имперцы поспешат к Орсии, проскочат мимо, а мы ударим им в спину?
Кротульк злобно сверкнул красными глазами, но смолчал, пристыженный.
- Однако теперь мы заперты на полуострове, а напротив стоят легионы еретиков, - продолжал Таруй, - Мы надеялись на дополнительную поддержку – высадку морского десанта на вражеском фланге и, конечно же, атаку Зверей в имперский тыл. Но всё пошло не совсем так... Слава Нгарху, что наша сила не в оружии, а в вере.
Стоявшие полукругом двенадцать альбиносов, не сговариваясь, изобразили руками священные пассы. Отдав дань уважения Древним, они продолжили слушать Таруя, и даже Кротульк больше не пытался перебивать.
- Не буду вас обманывать, братья, я не знаю, сколько новых Зверей успел создать сын Нгарха. Лично я собирался для этого пожертвовать старым знакомым – дахейским вождём Атомбой. Но бывший соратник оказался предателем и покинул нас в самый ответственный час. Высшая кара неминуемо падёт на его голову, но не о нём речь… Я говорю о том, что даже без Зверей дитя Нгарха остаётся воплощением бога и способно на многое.
- Колесницы разворачиваются в линию! – громкий оклик чернокожего слуги прервал речь Таруя. Жрец изобразил недовольство, хотя на самом деле был рад, что его избавили от лишних разъяснений, отчётов и оправданий.
- А теперь имперцы выкатили вперёд огромные луки на колёсах, - возбужденно вытаращив глаза, вопил слуга, - у них каждая стрела размером с тяжелое копьё!
- Торсионные баллисты, - не удержался от мрачного комментария Кротульк, в былые годы тайно посещавший Калантию и Цезариум, и потому имевший представление о военных технологиях империи. – Их залп превратит хоптские колесницы в груду мяса и искореженной бронзы.
- Словно лопнувшие консервы, - тоже решил блеснуть умным имперским словом Шуктль. Именно он несколько месяцев назад отвечал за отравление императора-самозванца, но провалил задание. Как оказалось, не по своей вине – древняя отрава не смогла убить занебника, хотя валила с ног даже носорогов и гигантских пещерных змей. Таруй задумался, не поставить ли на место и этого умника, но остановил порыв – достаточно на сегодня уколов. Пришла пора объединять усилия, а не спорить.
- Надеюсь, братья, никто не забыл движения проклятого танца? – наслаждаясь собственной смелостью и словно бы куражась произнёс Таруй. - Нас ровно дюжина – как раз необходимый минимум для проведения ритуала.
Некоторые братья вздрогнули и наверняка побледнели бы, если бы альбиносы умели бледнеть. Другие остались невозмутимыми. Третьи хищно заулыбались в предвкушении.
- Жаль, что повторить не сможем, станцуем лишь разочек.
Если проклятый танец исполняет двенадцать или более дервишей, один из них всегда умирает. Кто именно, заранее неизвестно – решают боги. Если же танцует меньше дюжины участников, то умрут все. Причем само проклятье, ради которого всё затевается, может не сработать.
Таруй тоже ощущал лихорадочное возбуждение. Возможно, стыд за недавний провал с Атомбой делал его таким смелым, побуждая сыграть в кости со смертью.
Медлить было нельзя – колесницы вот-вот ринутся в атаку. Потому альбиносы, отбросив последние сомнения, принялись за дело прямо там, где только что совещались – на хорошо утоптанной площадке посреди военного лагеря. Посыпали землю порошком из костей реликтовых ахорийских чудовищ, ритуальными ножами сделали надрезы на ладонях и окропили кровью священный круг. Потом достали бубны и, отбивая ритм, двинулись по кругу. Все вместе шли, приседая и притопывая, в едином темпе, но вдобавок каждый танцор кружился вокруг собственной оси. То ускоряясь, то замедляясь, подчиняясь лишь божественным голосам в голове.
- Хахаха! Их луки хоть и большие, но совсем никудышные! – кричал слуга, взгромоздившийся на частокол и сверху наблюдавший за разворачивавшимся на поле сражением. – Стрелы летят мимо, ломаются как щепки. Нгарх хранит нас!
Впавшие в транс альбиносы не слышали его воплей. Духи Древних завладели их телами. Покорные чужой воле, дервиши кружились волчками, поднимая вокруг себя облака пыли.
Танец оборвался резко и совершенно неожиданно, словно бы на середине. Каждый замер в нелепой позе, с вздёрнутыми вверх руками или застывшей в воздухе поднятой ногой. В следующий миг один из танцоров покачнулся и рухнул лицом вниз. Не вставал и не шевелился, лишь пыль оседала на неподвижном мёртвом теле.