Ручейки крови из уже неподвижных изуродованных трупов собирались в общие потоки и, словно живя собственной жизнью, устремлялись в сторону пылающего шатра. По пути, однако, замедлялись, не успевая добраться, поддержать укрывавшегося внутри монстра – начинали пузыриться. Кровавая река кипела, вывариваясь, уходила вверх зловонными испарениями. Казалось, Ад пришел на землю, разверзся перед очами выживших.
Воздух, пропитавшийся свежей кровью, теперь переполнился запахом горелой плоти и разлагающегося мяса. Стонов и криков агонии становилось всё меньше. Трупы валялись повсюду в неестественных позах, словно марионетки, которым обрезали нити.
Минут за десять шатёр выгорел вместе с содержимым, не осталось и следа. Насквозь прогорели и толстые доски платформы, настил провалился. Бесформенная куча медленно тлела на земле.
Боль постепенно отпускала, сознание прояснялось.
Шмель потряс головой – тяжесть ушла, стало даже легче, чем было все последние дни. Лица земляков тоже светлели – приходило понимание, что всё наконец-то закончилось.
Непонятно было лишь, что делать дальше, куда податься, чем заняться. Вряд ли после всего пережитого люди смогут вернуться домой, чтобы снова копаться в огородах и выращивать скот. Создавать семьи, рожать и воспитывать детей? Сложно решиться на такое, потеряв столько самых близких, самых молодых. Половины штыряковцев, если не больше, уже нет в живых.
Такие мысли бродили в некоторых головах. А в иных не осталось и этого, лишь пустота и безразличие.
Жалкая кучка истрёпанных понурых людей молча стояла посреди поляны, густо усеянной сотнями трупов.
Глава 53
Александрикс не любил казни. Каждый раз, сталкиваясь с необходимостью их посещения, старался придумать повод, чтобы не присутствовать. В первые годы своего правления даже пытался отменить высшую меру наказания. Однако инициатива не только не прижилась, но привела к ещё большему количеству проблем. С новой силой возродились подзабытые традиции кровной мести, увеличилось количество самосудов. Преступники, которым казнь заменили на пожизненную каторгу, умирали «случайно», неожиданно и нелепо (по крайней мере, согласно отчетам конвоиров и надзирателей). Таким образом, мера, призванная сделать закон более мягким, лишь усилила беззаконие, вызвав новую волну преступлений.
Поначалу сопротивление недоразвитого общества раздражало – делаешь как лучше, а отсталые аборигены всё равно испортят, опоганят любую идею. Новаторство и культурный прогресс неминуемо проигрывали предрассудкам и традициям. Изредка старое и новое переплеталось в нечто странное - возникали ещё более причудливые обычаи. Но чаще всего нововведения попросту саботировались – чем дальше от столицы, тем больше находилось причин, мешавших реализации планов молодого императора.
Со временем Александрикс смирился с таким положением дел, приспособился и оставил попытки провести культурную революцию.
- Это столь же бесполезно, как учить волка быть веганом, - шутил он. – Без генных модификаций хищник не станет травоядным. Так и местное общество, погрязшее в собственных грехах, которые оно принимает за благодетели, не станет гуманным и прогрессивным. И поскольку корректировать геном разумных видов нам запрещено, массовые нейровакцинации тоже вне закона, то пора принять аборигенов такими, как есть, а самим адаптироваться к ситуации.
В этот раз сбежать не получилось – пришлось лично присутствовать на публичной казни орсийских предателей. Главного из них – барона Руделя Гижму – прикончили, как оказалось, собственные хозяева. Непонятно за что и почему, но продырявленное тело барона нашли на пустынном пляже Химорийского полуострова. Короче говоря, сдох именно так, как и подобает жалкому предателю.
Помимо него оставался ещё с десяток коллаборационистов – надсмотрщиков, поставленных над оккупированным городом новой властью. Мелкий торговец, пытавшийся на волне перемен стать самым крупным. Городской стражник, желавший возглавить новую городскую милицию. Подручный барона Руделя – повар Вальдемар, помогавший врагу проникнуть в город. И несколько других, столь же мелких, недостойных и отвратительных. Нашёлся даже чистильщик выгребных ям. В общем, совершенно никчемные людишки, возжелавшие взлететь из грязи в князи с помощью предательства.