- Пора надевать, - Мишек принялся раздавать народу самодельные очки с закрашенными чернушкой стеклами-чешуйками. Их примеряли еще накануне, но потом Мишек собрал поделки обратно – кому-то подправить, настроить, а от кого-то просто убрать подальше до поры, чтоб не сломал кривыми руками.
Сквозь черные стекла была немножко видна тропинка и силуэты собравшихся – в дерево лбом не врежешься и в яму не упадешь. От любого света окуляры защищали хорошо, а это главное. Ведь самое опасное в истукане – если солнечный лучик отразится от его поверхности и скользнет по глазам. Тогда вмиг поплывешь, укутает ватной слабостью - и жди странных видений.
Уже остались позади река и дорога, на которой как-то валялся пьяный Мишек, неудачно глянувший на огров шиш. До истукана оставалось совсем мало, когда одновременно свалились еще двое – Рафтик и другой мужик, топавший последним.
Нюшка сразу же подскочила к мужу:
- Вставай, вставай, родненький! Не засыпай!
Тот лишь вяло отмахивался и бормотал что-то невнятное заплетающимся языком, словно пьяный.
- Я тебя не брошу! Или вместе идем, или остаёмся оба!
- Оставайся, Нюшка, - сказал Мишек, - мы не можем ждать, а куда ж его в таком состоянии дальше тащить? Если сможешь, помоги ему спуститься к дороге, а если нет, то мы на обратном пути подсобим.
Так их осталось лишь четверо: Мишек, Бориш, Клюша и рябой мужичонка по имени Чапчик.
- Невелика бригада, - грустно усмехнулся Мишек.
- Ничего, как-нибудь справимся, - попыталась приободрить Клюша, не знавшая, что порыв Мишека по поводу их затеи сильно поутих.
Разрываясь между сомнениями и долгом перед собравшимися, Мишек все-таки решил, что обещания нужно выполнять. Раз вызвался первым, повел за собой народ, то отступать стыдно – дело нужно довести до конца.
И только решился, собрал волю в кулак, как словно из-под земли выросла сбоку высоченная стена металлического истукана. Очки, конечно, мешали обзору, но дело было явно не в них. Шиш сам вытворял с мозгами, что хотел. То отдалялся, то приближался. Становился маленьким, ростом с человека, то вдруг вырастал до самого неба. Он словно бы насмехался, показывая, какая пропасть лежит между ним и простыми смертными – букашками у подножия священного памятника древней эпохи.
Не в силах сдерживать прорвавшиеся эмоции, ощущая восторг и страх, одновременно хохоча и рыдая, Мишек заорал не своим голосом и взмахнул киркой.
Инструмент поднимался и опускался, но Мишек не чувствовал ни веса кирки, ни ударов, ни собственных рук. Черное небо над головой закружилось, превращаясь в водоворот. Земля завертелась вместе с ним, но в противоположном направлении. Весь мир затрещал по швам...
Глава 18
Очнулся Мишек от ритмичного, в такт шагам, покачивания. Похоже, что он лежал на носилках, застеленных рогожей. В голове гудело, тело повсюду отзывалось болью.
- Осторожней, не уроните! – это голос Бориша. Беспокоится за него, Мишека, заботится…
Захотелось улыбнуться, но пересохшие губы не послушались, отказавшись повиноваться. Зато глаза отозвались - веки дрогнули и попытались приоткрыться. У правого немножко получилось.
Ослепило синевой ясное небо с редкими лоскутами облаков. Потом его закрыли кроны деревьев, но кое-где меж начавших уже желтеть листьев пробивались озорные солнечные лучики. Благодать!
И тут он вспомнил всё, что произошло.
Сразу стало плохо, накатило волной, закружило. Мишек выгнулся, застонал протяжно и громко.
- Я ж говорил, что живой! – издалека донесся радостный вопль Бориша.
- Очнулся, кажись? Или показалось?
- Опускайте носилки! Тут вот поставьте, где дорога начинается, здесь ровно.
Мишек дернулся всем телом и рывком принял сидячее положение. Только что пальцем пошевелить не мог, а тут вдруг… Впрочем, это было не осознанное решение, тело само вытворяло, что хотело.
Столпившиеся вокруг аж отпрыгнули, испугавшись. Словно мертвец только что сел в гробу.
- Мишек, ты как? – спросил Бориш, с надеждой заглядывая в глаза.
А Клюша – вот где непробиваемая баба – смотрела спокойно, взяла Мишека за руку, пытаясь послушать пульс на запястье.
- Колотится бодро. И ровно. У мертвяка б так не билось.
Все облегченно выдохнули, обрадовались, принялись хлопать воскресшего Мишека по спине, поздравлять.
- С чего радость-то? – не понял он, - неужели получилось?
- Ещё как получилось! – с восторженными глазами воскликнул Бориш, - и всё благодаря тебе!