Придётся отрядам старательно маневрировать. Ведь хопты используют тактику армий Древнего мира – Александрикс всё это изучал в своё время. Оборону держит плотный строй пехоты, укрывшейся за ростовыми щитами. А в атаку летят колесницы с серпами на колесных осях. Эффективно рассеивают людскую массу противника, разрубают фалангу. Это имеет смысл, если им противостоит столь же плотный строй. Но если отправить навстречу лёгкую конницу с арканами, луками и дротиками... Тогда маломаневренные колесницы растеряют по пути возничих и не успеют добраться до нашей пехоты. В общем, способы противодействия имеются, и более современные тактики тоже давно известны. К сожалению, солдат потеряем больше, чем было бы в случае применения боевых повозок. Но идущий сражаться полководец всегда вынужден терпеть жертвы, на войнах не бывает иначе.
- Ну что ж, спасибо за доклад, всё ясно, - поблагодарил разведчиков Александрикс и легко, словно юноша, поднялся с кресла. Солдаты поклонились, почтительно отступив назад.
Десятиминутный привал закончился, пришла пора продолжить поход.
- Не сбавляем темпа! Чем раньше достигнем химорийского перешейка, тем меньше укреплений успеет возвести враг.
- То есть завтра сворачиваем на полуостров, не пойдём на Орсию? – на всякий случай уточнил один из адъютантов.
- А ты плохо слышал? – недовольно поморщился император, даже от слуг требовавший сообразительности, а не просто тупого подчинения.
Адъютант виновато затряс головой, низко поклонился и, не разгибаясь, начал пятиться задом, спеша скрыться с глаз долой.
Александрикс, до сих пор не привыкший к излишнему раболепию, безнадежно покачал головой и тяжело вздохнул. Ничего больше не сказав, направился к стоящему поодаль бронлю и одним прыжком оказался в седле.
Глава 42
Из-за того, что в помещениях зиккурата всегда было темно, Мишек потерял ощущение времени. Снаружи менялись дни и ночи, но здесь, в пыльных коридорах за толстыми стенами, царили мрак и покой. Наверное, поэтому постоянно хотелось спать. После тяжелого перехода истощенное тело требовало отдыха как никогда раньше. И Мишек был рад предоставившейся для этого возможности.
Странный, но вежливый отшельник никуда не торопил, стараясь лишний раз не тревожить гостей. Наоборот, заботился о поддержке тишины и время от времени присылал безликого карлика с угощением. На подносе обычно стоял кувшин разбавленного вина и лежало что-то из еды – скудно, но достаточно, чтобы не голодать – сушеное мясо или лепешка из песчаного арахиса. Как жрец добывал еду и воду, Мишека не заботило. Вероятно, где-то в заброшенном городе все ещё имелись действующие колодцы. А если есть вода, то может найтись и пища. Возможно, муляки умеют охотиться или отшельник научил их выращивать растения. Тот же песчаный арахис, которому для выживания хватает одной-единственной поливки.
Гладколицые муляки, на которых поначалу трудно было смотреть без страха, оказались неопасными и даже послушными существами. Они исправно выполняли любые поручения своего господина, как правило простые – «принеси», «подай», «жди здесь» и тому подобное.
Отшельник назвался Захой. Имя, кстати, шарибадское, а разговаривает без акцента, прямо как имперский аристократ. Впрочем, сразу ведь заметно, что местный хозяин – человек ученый. Сумеет на любом языке шпарить так, что перед ним стыдно будет за собственное косноязычие.
С лордом Кевином они порой заводят такие разговоры, что попробуй вникнуть – голова лопнет. Проходили бы их беседы при дневном свете – может послушал бы. Но когда бубнят и бубнят непонятное в сумраке тёмного зала, то быстро начинает клонить в сон. Сознание уплывает, укутывается уютной пеленой. И сны приходят светлые, добрые – давно таких не бывало.
Так продолжалось уже долгое время. Однообразие расслабляло, убирало тревоги, предлагая отдохнуть мозгу и телу. Вместе с тем, засасывало, опутывало липкими щупальцами сонного покоя. Мишек беспрестанно зевал, не хотел ни о чем думать и никуда не стремился. Лишь беспокойство за судьбу Боришева сына не давало окончательно утонуть в расслабленной дрёме.
Спрашивал лорда Кевина, не пора ли разбудить младенца. Ведь добрались, наконец, до безопасного места, хозяин – человек учёный, готовый помочь. Что ещё нужно?
А тот отмахнулся неопределенно – дескать, не доверяет он отшельнику, так как не может прочитать его намерений. Вдобавок, кормить малыша всё равно нечем. Не сосать же новорожденному сушеное мясо. И не навсегда же тут оставаться – как только лорд закончит исследование здешних диковинок и вдоволь наговорится с Захой, то придётся продолжить путь. Потому пусть спит пока ребёнок, теперь он так и год проспать может, ничего ему не станет.