Атомба сидел рядом с прочими, как простой воин, и тоже ждал полагающийся ему кусок. Он знал, что некоторые приближенные не одобряют подобное – считают, что вождь должен принимать пищу отдельно от всех, восседая на троне, используя рабов и прислугу. Однако Атомба не желал становиться очередным зажравшимся царьком. Более того, он презирал правителей, которые лишь пытались казаться величественными, а на самом деле являлись жалкими трусами и беспомощными слабаками. Тех, кому власть досталась незаслуженно – по наследству. Только личный пример, только искреннее уважение – вот на чём, по мнению Атомбы, должен держаться авторитет настоящего лидера.
- Готово! – объявил, наконец, Гурма, вытащив из котла и в очередной раз облизав плоскую поварскую кость.
Воины довольно загомонили, подвигаясь поближе.
Гурма перевернул кость обратной стороной и начал тыкать в варево острым концом. Наколов большой кусок, поднял его над котлом. Покачивая, ожидал пока мясо немного остынет. Широкие ноздри каждого из присутствующих зашевелились, жадно втягивая приятный аромат.
- Первый кусок – вождю! – объявил Гурма и медленно, с уважением, протянул улов Атомбе.
Вождь улыбнулся, потёр ладони и ловко стянул кусок с острой поварской кости. Мясо остыло недостаточно и обжигало пальцы, но Атомба не позволил себе это показать. Держа кусок двумя руками, он впился в него большими зубами. Откусил, начал неторопливо, с наслаждением, жевать.
Глотая слюну, все молча наблюдали за ним, ожидая. Особенно переживал Гурма – ему давно не приходилось готовить человечину. Это особенное блюдо, праздничное, зачастую даже ритуальное. Потому толстяк старался, использовал лучшие корешки и травы из своих запасов, даже торговал с варанхами, выпрашивая какие-то грибы, усиливающие вкус и аромат.
- Вкусно! – дожевав и проглотив, Атомба громко щелкнул себя по горлу пальцем, выражая одобрение стряпне Гурмы.
Тот обрадовался и облегченно выдохнул. Кивнул вождю, благодаря за похвалу, и повернулся к остальным. Воины зашумели:
- Мне руку сможешь выловить? Люблю пальцы обсасывать…
- Ты что? Там же почти нет мяса. Мне лучше кусок помясистее, из бедра, например.
- А мне не важно откуда, главное, чтоб побыстрее уже!
Жуя мясо, Атомба наблюдал за воинами и раздумывал, почему хоть и началась большая война, они не стали чаще есть человечину.
Некоторые наглецы поговаривали, что слишком много пленников забирает Нгарх. Жертвы ему становились обильнее, бог действительно требовал всё больше человечины. Однако он набирал силу, поглощая лишь плоть живых. Мог принять раненых или больных, но предпочитал молодых и здоровых. Если забрать с поля боя свежий, но уже остывший труп, то никто не запрещал воинам съесть его самим.
Скорее всего дело в другом. Никогда ещё Юг не видел столь большого войска в одном месте. И среди собравшихся вместе народов не было такого, который брезговал бы человечиной, подобно глупым имперцам.
Серые и красные пустынники поедали собственных стариков и калек, чтобы облегчить жизнь остальным членам племени. В полуголых пустошах иначе не выжить.
У длинноруких и коренастых жителей джунглей – мунгонов – человечина просто считалась самой вкусной и питательной едой. Никакой мистики или дополнительных смыслов. Они постоянно воевали с соседями, пожирая друг друга, и похищали чужих женщин и детей.
Соплеменники Атомбы – охотники саванн дахейцы – считали поедание плоти важным воинским ритуалом, при котором достоинства побежденного и съеденного врага переходят к победителю. Хотя зачастую дело не ограничивалось ритуалами – ведь сладковатый вкус хорошо приготовленной человечины сам по себе приятен, с этим не поспоришь.
В общем, все любили это мясо. Кроме того, прокорма требовали не только люди, но и сопровождавшие их звери. Вот почему, несмотря на постоянный приток свежего мяса, оно слишком быстро заканчивалось.
Встревоженные крики собратьев отвлекли Атомбу от размышлений. Воины указывали пальцами за спину вождю, щелкали языками и озабоченно качали головами.
Атомба спокойно обернулся – если бы там находилась настоящая опасность, воины атаковали бы, а не тыкали пальцами. И был неприятно удивлён, увидев сзади то самое существо, которое приходило к ужину и вчера тоже. Тощий сутулый великан с гладкой кожей цвета грязи, блестевшей как у тростникового червя. Умевший исчезать и появляться внезапно, словно бы растворяясь в воздухе.
Тот самый джинн, явившийся служить великому Нгарху.
Атомба знал группу молодых варанхов, которые обслуживали существо – растирали моховыми губками блестящую шкуру и не забывали регулярно приносить ему пищу. Но, видимо, джинну было мало – он постоянно голодал и ошивался возле чужих костров. Наверное, не стоило вчера его кормить, может тогда не пришел бы снова. Хотя попробуй-ка не угостить такую образину. Кто знает, что у неё на уме?
Десяток маленьких мертвенно-белых, как у вареной рыбы, глаз, смотрели на Атомбу не мигая. Впрочем, вождь не был до конца уверен, что это глаза. Даже отросток, на котором они располагались, хоть и рос из плеч, мог являться чем угодно, а не головой. Тем более, что и пасть джинна находилась ниже – там, где у нормальных людей живот - прямо на месте пупка. Из неё, как у голодного пса, свисала и капала вниз длинная тягучая слюна.
Атомба вспомнил того мальчишку из серых пустынников. Как его звали? Хрум, кажется? Забавный был дикарь. Он тоже приходил и молча ждал, пока Атомба предложит угощение. Самое смешное, что юный варанх всерьёз считал, что получает заслуженную дань. Якобы за то, что мог убить Атомбу, но пощадил. Вождь не счел нужным разочаровывать мальца, пусть радуется, и великодушно подкармливал его. Интересно, где сейчас этот Хрум?
Если бы погиб в налёте на пограничные имперские заставы, то остался бы труп – варанхи не бросают своих мертвых. Погребение обставили бы с почестями, возможно даже устроив ритуальное поедание – в общем, от Атомбы подобное не укрылось бы. Тем более, что юноша считался приближенным самого Нгарха, часто вертелся возле священного шатра и попадался на глаза.
Может, молодому варанху дали какое-то секретное поручение? Отправили во вражеский тыл? Хотя, несмотря на все способности варанхов к маскировке, глупо отправлять их на разведку в империю. Пустынники умеют раствориться, слиться с местностью на родных серых пустошах, но зеленые имперские равнины, широкие желтые поля близ поселений – это совсем другое. Там они будут как на ладони, как тараканы на пшеничной лепёшке.
Надо будет поинтересоваться у Таруя, может он знает, что случилось с парнем.
Атомба отдал джинну свой недоеденный кусок. Думал, что сейчас раскроется жуткая, усеянная тысячей острых зубов, пасть на животе. Вместо этого, чудовище протянуло длинную лапу и по-человечески ухватило мясо пальцами.
Несмотря на отвратительный и жуткий вид, было в джинне что-то печальное. Словно он грустил о чём-то и силился об этом рассказать, но не мог. Да и как тут смочь – подобная пасть создана явно не для сентиментальных речей. За пару мгновений она перемолола кусок мяса, который Атомба мог жевать ещё четверть часа. Слава Нгарху, что это существо будет сражаться на нашей стороне. Не хотелось бы встретиться с таким противником на поле боя, даже верхом на Большом Мо.
Глава 11
Александрикс как раз закончил разгребать налоговые отчеты и торговые документы, когда в комнату тихонько прошмыгнула Динара. Она всегда являлась без стука, крадучись, как кошка – не то боялась отвлечь императора от важных дел, не то в силу профессиональной привычки. Начальница Тайной службы должна быть словно человек-невидимка – не раз шутил Александрикс. Впрочем, с такой внешностью трудно не выделяться. Высокий рост, идеальная фигура с высокой грудью и осиной талией, красивое лицо с тонкими аристократическими чертами, ярко-зеленые глаза и густые темно-каштановые волосы. Потому Динаре всегда приходилось наряжаться в бесформенные балахоны, стараясь не привлекать лишнего внимания. Женщина и сейчас куталась в просторный темно-синий плащ-гиматион, скрывавший все секреты. Что под ним – боевой доспех искателя-оперативника или соблазнительное тело в тонком обтягивающем комбинезоне?