Крохи злости и гордости – вот и всё, что осталось. Надо просто плыть по течению. А именно – послушно идти, куда ведут, стараясь не обращать внимания на скрежет, пронизывающий ветер и какие-то булыжники, попадающиеся под ноги. И понемногу приводя в порядок скачущие блохами мысли.
– Ступеньки.
Но думать нормально не получается: мысли то налезают одна на другую, сбиваясь в бессвязную кучу, то все разом сваливают в неизвестном направлении. Можно попробовать запомнить дорогу, но я понятия не имею, на что ориентироваться. Даже то, что мы, судя по ощущениям, вошли в какое-то помещение – и то понимаю не сразу. Только когда за ворот вдруг дёргают, останавливая, обращаю внимание, что стало тише, пропал шум проезжающих машин, шелест листвы и ветер. А ещё потеплело. В воздухе висит запах влажного мела – так пахнет в классе, когда помоешь доску.
– Свяжи ему руки.
Я не воспользовался телефоном, когда он у меня ещё был. Я покорно пришёл сюда, даже не задумываясь, что руки и ноги мои свободны. Но кусок за куском меня лишают этой свободы.
За локти хватают.
Наверное, пора начинать сопротивляться…
Но запястья уже стягивают чем-то вроде провода.
Слышу звук удаляющихся шагов. Потом… скрип? Повязка не слишком плотно прилегает к глазам, так что я немного вижу то, что внизу. Например, свои синие кроссовки. Засыпанный мелким мусором пол. И идущий откуда-то тусклый, рассеянный свет, как раз и позволяющий мне всё это разглядеть.
Неловко переступаю с ноги на ногу.
Ощущение чужого присутствия рядом не пропадает – значит, отошли только двое. Остался, наверное, Гуро? Странный тип.
Вздыхаю. Навалившаяся в фургоне паника уже отступила – и мне уже более или менее удаётся сосредоточиться на происходящем. На всей этой нелепой ситуации.
Итак, меня куда-то привезли. Предположительно, в заброшенное здание. Чувствуется подготовка: пригнали машину, нашли это место… Интересно, как давно всё идёт по их плану? Может, с самого начала? С того самого момента, как Ямада назначил мне ежедневную ренту в тридцать тысяч?
Если так, то какова цель этого плана? Месть? Похоже. Ситуация кажется опасной, но… однажды я уже пережил нечто подобное. А значит велика вероятность, что смогу пережить снова.
– И что теперь? – доносится откуда-то поблизости.
А парочка недалеко ушла, раз их так хорошо слышно. Однако вопрос повисает в воздухе. Не знаю, может, они там знаками какими-нибудь обмениваются, но у меня это гробовое молчание вызывает нестерпимый зуд по всему телу.
Ну же, молю – продолжайте, не тормозите!
– Эй, Хиро, одолжи резинки.
Резинки?
Я полностью сосредотачиваюсь на звуках. Вот шуршание, потом поскрипывающие шаги. Приближаются. Уже совсем рядом…
– Заскучал, Кеичи? – голос Ямады. – У меня тут есть для тебя кое-что.
Почуяв неладное, отступаю назад, но неожиданно натыкаюсь на человека. Гоку? Пудовые ладони ложатся на плечи.
А Ямада зачем-то расстегивает мою ширинку. Молния не оказывает ему никакого сопротивления. Как и я. Затаив дыхание, растеряв всю невозмутимость, вновь чувствую подкатывающую к горлу тошноту и царапающую спину панику.
Резинку трусов оттягивают, член вытаскивают и начинают мять.
Дуют на головку.
Это безумие какое-то!
А ещё я, наверное, извращенец. Потому что у меня быстро встаёт.
И тут же что-то стягивает член у самого основания. Резинка? Ямада оттягивает кожицу вниз и цепляет ещё одну прямо под головку. И та, чёрт её подери, начинает вибрировать! Нет, не сама резинка. К обоим крепится что-то вроде горошин… или бусин? Плохо, но вижу их, твёрдые и округлые. От них по члену растекаются непрерывные волны, заставляющие меня затаить дыхание и сжаться.
– Вот, теперь Кеичи не будет скучно.
Интересно, с каких пор он зовёт меня по имени?
Щелчок ногтя по члену. Дёргаюсь. Ямада отстраняется. Но звука удаляющихся шагов я не слышу. Значит, стоит рядом и наблюдает. Смотрит своими чёрными провалами глаз. Словно ждёт чего-то. Как ребёнок, играющий с жуком – перевернёт палкой, потычет и любуется, как тот мельтешит лапками.
Приподнимаю подбородок, чтобы снова увидеть себя в просвет под повязкой, но тут же бьюсь затылком о грудь Гуро. Если бы не он и не его лежащие на плечах руки, я бы, наверное, упал, потому что ощущения в члене внезапно меняются. Сначала я не чувствовал особого удовольствия, но вдруг что-то резко становится иначе. Сильнее. Сжимаю колени, но тут кто-то дотрагивается до члена. До головки. Пытаюсь отстраниться, отступить в сторону, но пальцы на плечах тут же сжимаются, словно пытаясь вонзиться.
Сознание раздваивается. Разделяется между болью наверху и нарастающим возбуждением внизу.
– Подержи-ка его.
А вот теперь меня разворачивают. И наклоняют. Штаны, до сих пор как-то державшиеся на середине бёдер, окончательно падают на пол. Щекой чувствую шершавую ткань чужой одежды и тепло кожи под ней, а ягодицы холодит сквозняком.
Вот и всё, да? Я почему-то думал, что первый раз с Ямадой будет несколько… нежнее.
А ведь он мне чем-то понравился. И вовсе не тогда, когда заставил отсасывать себе, нет – раньше, за день до того. Когда сказал, что мне никто не запрещал уворачиваться. Или, наоборот, после… Не знаю… но в его взгляде, голосе, заставляющем повиноваться вопреки здравому смыслу, в его поступках – всегда было что-то такое, чему я не мог и не хотел сопротивляться.
А теперь получается, что из-за меня он испытал боль в прошлом.
Ладно. Хрен с ним. Путь делает, что хочет. Если ему от этого легче. Всем им.
На поясницу что-то капает. Холодное и густое. Даже льётся, собирается и стекает вниз. Смазка?
– Эй, Кеичи, ты где?
Что за философский вопрос?
Связанные за спиной руки ноют. Вернее, плечи. Когда стоял вертикально, было ещё терпимо, но сейчас, согнутый пополам, чувствую, как горят натянувшиеся суставы. Да ещё этот Гуро снова вцепился так, словно я вот-вот упаду!
Между ягодиц проходится горячий член, размазывая холодную смазку. Калибр, так сказать, ощущается хорошо. Перестаю дышать, когда жёсткие пальцы оттягивают одну ягодицу в сторону. Сжимаю зубы.
Знаю, что будет больно.
Но я жду этой боли.
Как наказания.
Живот Гуро заглушает моё мычание.
Ямада входит немного и останавливается. Быть может, даёт мне время привыкнуть. А, быть может, ему самому больно. Но когда он надавливает снова, легче не становится. Не знаю, какими были бы ощущения, войди он сразу и целиком, но даже после паузы у меня из глаз брызгают слезы. Сжимаюсь, пытаясь остановить его, не дать войти глубже…