– Всё потому, что Арата-сан всегда всем уступает.
– Надоело глотать пыль.
– Сколько можно отсиживать жопы и ждать разрешений на выезд?!
Я всегда считал, что байкеры свободны. Что им не нужно ничего, кроме байка и дороги. Но чем больше прислушивался к разговорам, тем больше расстраивался – байкеры не сами решали, когда и куда им ехать. Даже Арата-сан не решал. Время и маршрут определял Лидер клана и командиры из первых рангов, то есть те, кому в строю позволялось ехать впереди.
Но что возмущало больше всего лично меня, так это, что едущие последними чаще всего использовались как приманка для отвлечения полиции. И они же чаще всего попадались и лишались не только прав, но и свободы, особенно в последнее время, когда правительство даже создало специальную организацию по борьбе с дорожными бандами и ужесточила наказания за нарушения ПДД.
Но я не думал, что моё мнение имеет какой-то вес. В тринадцать лет я был счастлив только от возможности быть среди них. Пока как-то раз со мной не заговорил Кита-сан – младший командир. Он просил помочь убедить Арату-сана. Мол настало время изменить положение вещей. Почему меня?
– Потому что всем известно, как ты дорог командиру, Кей. Так что, когда Арата-сан узнает, что его названный младший брат на нашей стороне – непременно наконец-то изменит своё решение.
Тогда мне следовало хоть немного задуматься, почему старший командир, несмотря на мнение большинства, продолжает колебаться.
Но я не задумался.
Более того, я не хотел задумываться. До того момента со мной никто никогда не обсуждал ничего серьёзного, так что после просьбы Кита-сана я почувствовал себя по-настоящему частью чего-то большого. И поверил, что могу что-то изменить.
И я изменил.
В тот вечер был очень тёмным, на небе – ни звёздочки, трава – сыра, и лужи на асфальте. Свет от многочисленных фар отражался от мутной воды и слепил. Я редко задерживался так допоздна, да и когда собиралось много народа, всегда держался от них подальше. Обычно у парка и мастерской тусовались лишь те, кому нужна починка, но сейчас на узкой дороге с односторонним движением вдоль тротуаров выстроилась бесконечная вереница мотоциклов. Старшие разговаривали. Я же ждал в тени.
– Решай, старшо́й! Решай же!
Группировка буквально раскололась надвое. Напротив друг друга стояли младшие командиры и Арата-сан со своими ближайшими сторонниками. Кита-сан пока не переступил черту, но в его тоне звенел вызов. Вызов вожаку. Помню, я испугался. Не мог сообразить, как же так вышло, что я оказался по другую сторону от Араты-сана. Надеялся, что ещё не поздно всё исправить, но…
– Или мнение подчиненных для тебя ничего не значит, Командир? Даже твой брат считает, что ты слишком размяк!
Сигнал. Подчиняясь ему, я вышел из-за ряда байков на непослушных, вдруг ставших чужими, ногах. И увидел, как в усталом взгляде Араты-сана рождается удивление. И как этот взгляд вдруг превращается в холодный и отстраненный взгляд незнакомого мне человека.
Если подумать, в тот вечер у меня было много возможностей пойти на попятный. Например – не выйти по сигналу и остаться в тени. Или сделать несколько шагов, преодолеть пару метров и сменить сторону. Но я не смог. И чем громче Кита-сан говорил, чем дольше я оставался рядом с ним – тем глубже пролегала пропасть между мной и моим кумиром.
Помню, Арата-сан обратился лично ко мне:
– Ты правда этого хочешь?
Я не мог не кивнуть. Казалось, если сделаю что-то не так, как обещал – небеса рухнут, земля расколется, а сам я сгорю на месте. Ведь Кита-сан и другие братья надеется на меня!
Каким же идиотом я был…
Хотя, наверное, не только я.
В ту ночь группировка впервые вышла на дорогу не по расписанию, без разрешения клана. Арата-сан поднял флаг, означающий, что он бросает вызов Лидеру. И если вызов не будет удовлетворен, группировка покинет семью.
Вызов… Смертельная гонка. Тогда я понятия не имел, что это такое. Более того, я даже не представлял к каким последствия привёл мой выбор. Потому что сестра передала приказ командира: «не приходить» – и я принял его, как наказание. Думал, что Арата-сан расстроен. Что злится. Что, возможно, никогда меня не простит. Самое паршивое, что я ходил в ту самую школу, у которой наши собирались по вечерам. Смотреть в окно на парк напротив, на крышу мастерской и знать, что тебе туда больше нет дороги – что могло быть хуже? Жизнь потеряла смысл. Всё, о чём я мечтал, рассыпалось в пыль.
Наверное, я не столько хотел стать байкером, сколько просто оставаться с ними. Такими крутыми. Днём вкалывающими на скучной работе, но к закату превращающимися в наглых, весёлых, гордых, бесстрашных самураев дорог.
Где-то неделю спустя после запрета парень Май – Кейго – попал в больницу. Всхлипывая ночью на кухне, она проклинала эту войну и тех, кто её начал. А я узнал, что брошенный вызов Лидер клана пока игнорировал, зато начались нападения на старших членов мятежной группировки. Их подкарауливали и избивали. Естественно, если рядом оказывались младшие, то доставалось и им.
Тогда я впервые осознал, что натворил.
И понял, что Арата-сан и другие старшие наверняка знали, что такое может произойти. Что вызов, брошенный Лидеру, командиры других группировок воспримут как оскорбление себе.
Но как всё исправить?
Запрет действовал на мастерскую по вечерам, но я всё ещё мог найти Арату-сана днём на бензоколонке.
Сколько раз я приходил туда в течение четырёх… нет, пяти лет? Много. И каждый раз меня встречала пусть покровительственная, но неизменно добрая улыбка. Но в тот день даже дежурная «рабочая», которой работник должен встречать клиентов, потухла, стоило Арате-сану меня увидеть. Я хотел извиниться. Сказать, что не знал, понятия не имел, к чему всё придёт. Что готов на что угодно. Что сожалею. Что хочу вернуться… Помню, я бормотал всё это за углом мойки для машин, а Арата-сан, стащивший с головы кепку, молча стоял напротив: высокий, широкий и внушительный даже без своего длинного чёрного плаща. А когда я замолк и собрался с силами, чтобы поднять взгляд и посмотреть ему в глаза – увидел, что тот смотрит в сторону.