– Заткнись.
Негромкий приказ парализует горло. И почти тут же член отпускают. Вместо него Ямада ловит мою руку, дёргает на себя – и сквозь мягкую ткань его школьных брюк я чувствую жар его тела кончиками пальцев. Ладонь Ямады ложится поверх, сжимает, вынуждая нащупать и обхватить его член так же, как недавно делал он сам с моим.
– Подрочи мне.
Снова приказ. А чтобы я не мешкал, Ямада ведёт мою руку вниз, вжимая в свой пах. Потом вверх. Из-за ткани я не могу прочувствовать его член, понять точно, где начинается головка, но жар всё сильнее передаётся пальцам – и я уже не способен думать ни о чём другом. Почему-то касаться, пусть даже через ткань, но чужого члена, мне кажется не так уж и страшно. Проще, чем позволять прикоснуться к своему. Это даже немного… прикольно. Ямада не отпускает мою руку, и я не боюсь ошибиться – наоборот, слежу, с каким нажимом и темпом он руководит процессом, постепенно улавливаю ритм.
У меня даже появляется время снова взглянуть на сладкую парочку на матах: Гоку уже снова сидит, правда, не спустив ноги на пол, а поджав под себя, и крепко обнимает Хиро… нет, сжимает в объятьях, остервенело заставляя насаживаться на свой член. А Хиро… Хиро пытается сопротивляться: он упирается в его плечи, напрягает ноги, спину – но сил его явно не хватает. И именно этому рваному ритму Ямада заставляет следовать мою руку на своём члене.
А вот моему члену больно. Будь это порнушка на компе, я бы уже давно стащил с себя мокрые и прилипшие к коже трусы и… а так, лишь пальцы сжимаю сильнее, совсем забыв, что в них не мой член.
Но Ямада заставляет их разжать. Вжикает замок молнии. Это вынуждает меня оторвать взгляд от матов и уставиться на член, выскользнувший из ширинки и лишь слегка уступающий размерами тому, что врывается сейчас в накаченную попу Хиро.
Затылка касается ладонь. И надавливает.
Я пытаюсь упереться руками в диван, в самого Ямаду. Всем телом я борюсь с одной единственной рукой, давящей на затылок и спину. И проигрываю. Но пальцы с затылка постепенно сползают ниже, пока не оказываются на шее и не сжимают её, надавливая на какие-то болевые точки.
Наверное, я мог бы сопротивляться и дольше… но сдаюсь практически сразу. Влажная головка утыкается в губы, и почти тут же пальцы на шее расслабляются и зарываются в волосы на затылке, взъерошивая и вызывая какие-то странные, смешанные ощущения в спине и пояснице.
Неприятными я бы их не назвал.
Однако, мне некогда подробно анализировать своё самочувствие, вместо этого я вспоминаю, как делают минет в порно-роликах – вроде, засовывают член в рот, придерживая у основания, и двигаются по нему вверх-вниз, стараясь не задеть зубами… так?
Так. Ок. Член у основания я обхватил.
…нет, для меня это пока как-то слишком… что там ещё? Облизывание?
Вздох срывается с губ и, что удивительно, член в руке чуточку дёргается. Словно ему понравилось. Я вытягиваю губы трубочкой и легонько дую. И член дёргается в ответ снова. А пальцы в волосах сжимаются сильнее, захватывая и натягивая больше прядей.
Ладно-ладно.
Какое-то время я честно дрочу член Ямады, временами облизывая его от основания до головки, чувствуя на губах почти безвкусную, липкую смазку, сочащуюся из уретры, и пропитываясь запахом Ямады. Сейчас, когда я могу буквально уткнуться носом в жёсткую поросль волос на его лобке, я точно знаю, что мыло его пахнет цитрусом, а не земляникой. Но цитрус лишь примешивается к его собственному запаху, не слишком терпкому, и не то что бы приятному, но я вовсе не против вдыхать его.
И в какой-то момент я снова ловлю себя на мысли, что хочу коснуться своего члена тоже. А что? Рук у меня две, и протиснув одну между собой и краем дивана, я добираюсь-таки до ширинки. Ох, всё бы сейчас отдал за возможность расстегнуть молнию и нормально его обхватить! Но вместо этого сжимаю пальцы в кулак и грубо, без изысков трусь об него – и едва не охают от внезапно-острого удовольствия.
И чего я так сопротивлялся? Ведь совсем недавно рука Ямады была прямо на нём! На моём члене!
Наверное, ещё немного – и я точно кончу. Но… я уже довольно долго тружусь в полусогнутом состоянии, стараясь игнорировать ноющую челюсть и всё больше затекающую шею. Начинает ломить затылок. И мало помалу все мои мысли сосредоточиваются на единственном желании: «Ну же, кончи уже наконец!»
Но как я ни стараюсь, а член Ямады просто отказывается подавать признаки приближающегося оргазма. То есть, он твёрд, напряжён и истекает смазкой, но по себе-то я знаю, как оно бывает… это ощущение разбухания в толщину… это особенное журчание внутри…
– Эх...
Похоже, Ямаде это тоже уже надоело… Он тянет за волосы, оттаскивая меня от обмусоленного члена. И вдруг, даже не дав вытереть рот, прижимается к нему губами – и я с мстительной готовностью передаю ему вкус его члена и его смазки.
Но стоит открыть рот, как мой язык почти попадает в засаду.
Три раза «Ха!»
Эта игра, в отличие от предыдущей, мне хорошо знакома: целовался много с кем, и любительницы устраивать игры во рту среди них встречались очень часто. Поэтому тем, кто завладевает чужим языком, становлюсь я, а не Ямада.
И какой чёрт дёрнул меня демонстрировать свои умения?..
Возможно, просто хочется как-то оправдаться и реабилитироваться, и я даже не особенно обращаю внимание на тот факт, что целуюсь с мужчиной. Я вообще не думаю, что именно и с кем делаю: зубы постукивают, прикусывают то язык, то губы, чужое желание и чужая страсть передаётся мне со вкусом слюны, с каждым движением настойчивого, не желающего сдаваться языка…
И постепенно мне начинает хотеться разучиться дышать.
Проходит совсем немного времени – может, меньше минуты – и гуляющие по спине руки вдруг спускаются ниже, обхватывают с неожиданной силой, притягивают и усаживают задом на колени Ямады. Я окончательно теряюсь, почувствовав, как его член давит с той, другой стороны ширинки, как властно и жадно прижимает он меня к себе, как двигаются его бедра, вдавливая молнию в мой член, заставляя испытывать странное, будоражащее возбуждение – вроде бы и не моё даже, но забивающее уши, заволакивающее мозг и не оставляющее ничего, кроме этих ощущений, этого желания и этого давящего, скапливающегося комка удовольствия…
Хочется вдавить, вмять себя в выпирающий бугор – и я трусь о него как последняя шлюха, подёргиваясь от болезненных, но таких остро-пронзающих и плавящих тело волн, что впору заскулить.
Кончаем мы, наверное, одновременно. А может и нет. Я изливаюсь, всё ещё чувствуя толчки и потирания снаружи, но горячая сырость в трусах быстро заставляет очнуться. И вспомнить, в каком месте я нахожусь. И с кем.
Честно говоря, я даже не думаю о том, кончил ли Ямада, но вот он прекращает двигаться – и реальность обрушивается на меня со всей своей неумолимостью. Прежде всего, я не слышу ничего, кроме собственного тяжелого дыхания. А ведь ещё предстоит набраться смелости и открыть глаза, закрывшиеся сами собой и неизвестно, когда. Справившись с этой задачей где-то на пятьдесят процентов – а именно приоткрыв глаза ровно на столько, чтобы умудриться слезть с чужих колен задним ходом и не уронить при этом стол позади, я застываю, не зная, что дальше делать. Отвратительные ощущения стекающей по ляжкам спермы и прилипшей к животу и ногам ткани не позволяют сесть снова.