4.
В пятницу, когда прошло ровно две недели после нашей первой встречи с Алисой, мы увиделись вновь. И, как и в прошлый, раз Алису привели под конвоем. Мы втроем сидели в небольшой комнате для допросов внутренней тюрьмы Службы. Алиса была одета в стандартную робу, по цвету (да и материалу) напоминавшую мешок из-под картофеля. Довольное длительное пребывание под стражей сказалось над ней: она выглядела намного хуже, чем при первой встрече, под глазами были огромные синяки, лицо, и без того худое, представляло из себя скалу из острых углов.
- Как у вас дела? - поинтересовался я после приветствия.
Она посмотрела на меня отрешенно и как-то обреченно, после чего глухо произнесла:
- Замечательно.
- Вас предупреждали, - обратился к ней Павел, - не захотите сотрудничать будет только хуже.
- Да, тот ваш коллега - Лиходеев - был прав, я вспоминаю воинскую часть как санаторий. Меня там хоть на прогулки выводили во двор. А в вашем дворе только стены вокруг и все.
- Так может пора начать говорить по делу? - спросил я.
- По делу? Знаете сколько раз меня допрашивали здесь? Один! Один раз. И все. Ваше руководство поставило на мне крест. И, боюсь, сидеть мне тут до смерти. Либо естественной, либо при помощи ваших коллег.
Алиса была похожа на загнанного зверька. Если в прошлый раз она пыталась меня изучать, смотрела пристально, то сегодня она фокусировала свой взгляд на одной точке на столе. Мне стало ее очень жалко. Но поделать я ничего не мог. Как мне тогда представлялось, выход был для нее лишь один: рассказать правду про пропуск. Поэтому я рассказал ей историю про назначение Агеева. Ее реакция выражалась в отсутствии всякой реакции.
- Вы ничего не скажете? - спросил Павел.
- А что вы хотите услышать? - наш разговор стал очень походить на разговор двухнедельной давности в Солнцегорске.
- Видите ли, Алиса, - продолжил Павел, - у нас единственная адекватная версия связывает вас с Агеевым. Но это очень опасная версия, как для вас, так и для нас. Если он действительно в этом замешан, то мы вам помочь не сможем ровно до того момента, пока вы не начнете говорить. Если, допустим, я сейчас с Николаем поеду к Агееву и вывалю все это перед ним, спросив, помогал ли он сделать поддельный пропуск, то завтра я поеду в какой-нить Солнцеград или его подобие перекладывать бумажки в местном управлении Службы, и это в лучшем случае. - Павел сделал паузу и закурил. - Второй вариант тоже опасен, но вполне реален. Вы расскажите правду, я передам это начальство и у нас будет повод поехать к Агееву. Так тут у нас пропуск на мероприятие с участием президента, то, по крайней мере, какие-то действия с Агеевым будут проведены и, либо мы, либо ФСО, зададут ему вопросы. Если Агеев к этому причастен, то все станет на свои места: вас осудят, конечно же, но вы получите конкретный срок и сидеть будете не здесь.
- Думаете, мы с Агеевым задумали убить президента? - Алиса слегка улыбнулась.
- Знаете, - Павел сделал глубокую затяжку, - я вообще, честно говоря, не совсем верю в ту версию, что я изложил. Мы ведь не просто так сюда пришли. Я точно знаю, что Агеев не знал в момент вашего задержания в Солнцегорске о своем скором назначении. Ну, может быть не точно, но процентов на 90 я уверен. Там есть свои нюансы. И в таком случае, эта версия терпит полный крах. И тогда становится совсем неясно, что же нам искать и в каком направлении рассуждать. Здесь только вы и больше никто можете нам помочь.
- Дайте сигарету, - попросила Алиса.
Павел протянул ей пачку и помог закурить. Пока Алиса делала первые затяжки в комнате стояло молчание. Она задумчиво смотрела на дым, будто бы что-то осмысляя. Я сидел полный надежды, что она сейчас начнет говорить по сути, что откроет нам дверь к правде, либо, хотя бы, укажет правильный путь, прольет свет хоть на что-нибудь из тех вещей, которые были нам абсолютно непонятны.
- Ваша версия неверна, - произнесла она. - Абсолютно. Но больше я вам сказать ничего не могу.
Мы с Павлом переглянулись.
- Почему? - спросил я.
- Потому что, - ответила она вновь с легкой тенью улыбки. - Единственное, что я добавлю, и я прошу очень меня послушать: не лезьте никуда более. Особенно к Агееву. Если вы действительно пойдете к нему, то совершите очень большую ошибку. Он тут не причем. Абсолютно. Но и трогать его нельзя. Даже вопросы задавать про это дело ему не надо.
- Алиса, - сказал Павел, - вы сейчас делаете все для того, чтобы мы все-таки с ним поговорили.
- Да, подтвердил я, - эти ваши слова заставляют нас теперь искать все возможные пути для беседы с Агеевым.
- Я теперь просто в лепешку разобьюсь, но добьюсь встречи с ним, пусть меня хоть на Северный полюс потом отправят.
Теперь взгляд Алисы перестал быть отрешенным. Она пристально посмотрела на Павла, а потом на меня.
- Если вы думаете, что я его сейчас так неуклюже прикрываю, то вы, господа, идиоты. Все, что вы сейчас должны сделать - это встать со стульев, уйти отсюда и забыть про меня. Не бойтесь, никто не убьет президента 9 мая.
- Знаете, - я сделал вид как будто и не слышал, что она только что говорила, - мы были недавно опять в Солнцегорске. Недалеко от того места, где вас задержали. Точнее, где вас скрутили.
- И? - резко вставила Алиса.
- Мы ничего не нашли. Кроме одного заброшенного здания. Я почему-то уверен, что вы какое-то время там находились. Не знаю почему, но я готов поспорить.
Тут уже Павел посмотрел на меня удивленно. Мы не обсуждали это здание после отъезда из Солнцегорска. Я и сам про него не думал, но вот сейчас решил, что нужно обязательно это упомянуть и реакция Алисы показала ясно - я попал в цель.
Если в тот момент, когда ее привели в комнату, она явно давала понять, что не хочет нас видеть и не горит ни каким желанием общаться, то теперь все ее поведения, жесты, эмоции показывали нам - она хочет говорить с нами. Точнее она хочет нам что-то сказать, но не может.
- Поймите, - она теперь говорила сбивчиво, волнуясь и ее совсем не волновало, что мы это заметили, она просто не хотела, чтобы мы уходили, - вам не надо ничего искать. Все уже давно сделано. Пусть неправильно. Вы все равно не поймете. Просто забудьте про это и ничего не ищите. Будет только хуже, вы можете сделать только хуже, просто поверьте мне.
- С чего нам вам верить, если вы даже ничего толком не объясняете? - спросил Павел.
- Потому что у меня нет других рычагов воздействия на вас. Я могу только уговаривать нас.
- Алиса, - я обратился к ней спокойно и дружелюбно, - вы же умная девушка. Что-то мне подсказывает - очень умная. Вы прекрасно понимаете, что мы не забудем про это. Ведь понимаете?
Она кивнула.
- Тогда что это даст?
- Я пытаюсь вас предупредить. И вы должны поверить.
Я глубоко вздохнул.
- Если вы хотите нас предупредить, то сначала расскажите, о чем именно. Пока наш разговор здесь не имеет смысла. Вы только запутали всю историю еще сильнее.
- Мне опасно говорить. Если я скажу, то будет очень плохо. Всем.
Мне хотелось взять Павла, выйти с ним из комнаты, переговорить там, потом вернуться и продолжить эту странную беседу. Но мы не могли позволить себе покидать ее, чтобы обсудить нашу стратегию. Как только бы мы вышли за пределы комнаты, Алису бы увели и кто знает, возможно больше мы бы ее не увидели никогда.
- Алиса, - обратился к ней Павел.
- Давайте не будем, - прервала его она. - Вы сейчас начнете повторять то, что я уже от вас слышала без конца.
- Мы от вас слышим постоянно тоже одно и тоже, - резко заметил Павел.
Пытаясь понять в каком русле лучше вести разговор, я решил не терять времени и просто говорить, задавать вопросы, пытаться подловить ее на чем-нибудь, как это вышло со зданием.