Минуты потянулись в полной тишине. Балахон безмолствовал. Лупая глазами, как та жаба на бегемоте, замер квадратный голем.
Неподвижными статуями застыли в различных позах статисты с того света, только у сидящей в гробу ведьмы всё также неистово в свирепости своей, сверкали багровой злобой глаза. Казалось, ведьма пыталась прожечь насквозь Савву своим взглядом, но тот даже, не смотрел в её сторону.
– Ну, что же, – вздохнул через несколько минут молчания Савватий.
Он вынул и поцеловал свой крестик, аккуратно убрал обратно, потом поднялся и, зайдя сбоку от могилы, потребовал от сидящей фигуры освободить гроб от нежелательного присутствия. Та безропотно подчинилась и неуловимо переместилась к голему, тот рухнул животом на землицу, а фигура вольготно так, уселась сверху, словно это была оттоманка.
Если бы в зрителях тут были живые люди, то от эмоциональных разрядов сейчас бы случилась гроза, но от нежитей эмоций не бывает, и потому стояла мёртвая, в данном случае точней не скажешь, тишина.
Тем временем Савва стал перетаскивать свежеструганный гроб, сначала отнёс крышку, деловито выбрал место и только потом отволок саму домовину. Осмотрел внутри, вытряхнул какую-то травину, примерился на глазок, по росту всё вроде совпадало.
– Ну, як по мне сшито, – пошутил, спокойно так. Потом поглядел кругом, обвёл взглядом сидящих, лежащих и стоящих, вздохнул, – нет, не таких провожающих я бы желал, не так хотел бы отойти в Царство Божье, ну да на всё его воля.
Он перекрестился, залез в гроб, улёгся и сам надвинул подготовленную крышку, словно за собой дверь запер.
– Давай нечистая, делай своё дело, а то надоели хуже смерти…
Голос из гроба доносился немного приглушенным.
Отец дьякон читал про себя молитвы, он чувствовал, как гроб приподняли, потом почувствовал его покачивание, видно в могилу опускали и вот, жесткое приземление. Немного погодя о крышку стали гулко биться комья земли.
– Господи, вверяю тебе себя грешного… – он сжал рукой крестик, закрыл глаза и потерял сознание.
***
продолжение следует