Волны удовольствия затопили ее всю: ее глаза, уши, все тело. Ее взор снова затуманился, когда он возобновил свои осторожные, ритмичные поглаживания низа ее живота. Ее тело отвечало на его ласки, встречая каждое движение, каждый жест, каждую ласку. Она хотела отвечать ему тем же удовольствием — скользнула рукой вниз, вдоль его тела и начала нежно вращать пальцами его мужскую плоть.
Он задохнулся.
Ее возбуждение нарастало, дыхание стало частым, с короткими остановками, когда она ощутила гладкость и пульсацию кожи на его члене.
Он продвинул палец глубже в нее и в то же время отдался ее нежной ласкающей руке.
— О да, — шептала она, когда он вытаскивал и снова погружал палец в нее, вызывая мучительно-сладкое наслаждение снова и снова, увлекая ее в такую область чувств, в какой она никогда не была до этого.
Его губы нашли ее, и она открыла их навстречу ему. Его язык проник ей в рот, доставляя наслаждение и зажигая эротический огонь во всем ее теле. Со всей силой она прижималась к нему, обвивала его тело, сливалась с ним, языком, руками и своей жаждущей женской плотью, огненным неистовством. Быстрее. Сильнее.
Внезапно она ощутила как бы взрыв, с тысячами искр. Все ее тело охватило пламя, и с долгим-долгим вздохом она вся растворилась, растаяла у него в объятиях.
— Я люблю вас, Марти Норвуд, — прошептал он, когда направил гладко округлившийся кончик своей отвердевшей плоти в нее. Сочную теплоту ее плоти, ее готовность принять его — вот что он встретил на пути. Она была рада и довольна собой, что смогла все это сделать для него. Но он проскользил только часть пути внутрь, затем начал движение назад. Она обхватила его за спину, пытаясь удержать его. Он остановился. — Я причиню тебе боль.
— Нет, нет, не покидай меня.
Улыбнувшись, он опустил свое тело, прижался к ней так тесно, что его грудь вдавилась в ее груди:
— Я не буду двигаться быстро, — он снова начал погружаться в нее, на этот раз он продвинулся немного глубже, затем, как и первый раз, медленно вышел назад. Стенки ее влагалища требовали большего. Она прогнулась в его сторону. Он покрыл ее губы порывистым поцелуем и встретил ее более сильным толчком. Это вызвало у нее боль, и она задержала дыхание. Он понимал, что причиняет ей боль, и хотя был возбужден, все-таки смог сдержать свой порыв и немного расслабился. — Извини, — прошептал он и закрыл ее рот поцелуем. — Говорят, что при первой попытке всегда бывает боль. Я не могу причинять тебе страдания.
— Снова будет больно?
— Я постараюсь быть еще более осторожным в начале, — он медленно двинулся из нее назад. — Как сейчас?
Его глаза тоже спрашивали, как и его слова. Она улыбнулась, заверяя его в своем состоянии, и коснулась руками его волос:
— Нет, на самом деле, нет. Все, что я чувствую, так это какая-то небольшая тяжесть, — она подняла бедра и развела их, приглашая его снова вернуться в нее, к тому, что он уже делал несколько раз с такой агонизирующей медлительностью, которая доводила ее желание до сумасшедшего уровня. Она жаждала, чтобы все было сильнее и слаще. Она обвила ногами его бедра и нетерпеливым движением рук потянула его на себя, пытаясь вдавиться в него.
Ему не нужно было больше приглашения. Теперь он взял ее с большей силой. Его собственное возбуждение нарастало. Он снова и снова проваливался в нее, с все возрастающей энергией, он владел ею. Океан чувств и новых необычных ощущений обрушился на нее, затопил ее с такой интенсивностью, что она подумала, что может умереть. С всхлипываниями, стонами, криками она возвращала ему то, что он ей давал. Слышала его хрипы и стоны, когда он вырос внутри нее до таких размеров, что казалось — он может взорваться там, внутри.
Он взорвался! Его стержень конвульсивно содрогнулся несколько раз и взорвался.
Марти показалось, что и она сама тоже разлетелась на миллион кусочков…
Сколько часов… или прошло только мгновение… она была вся погружена как бы в теплую ванну с пеной, в теплую ленивую негу. Кол покрыл все ее лицо поцелуями, он шептал:
— Я люблю вас, — снова и снова, и ее сердце было готово слушать это вновь и вновь. Его дыхание постепенно успокоилось, и он начал возвращаться из нее.
— Нет, — просила она, не сдерживая панических ноток в своем голосе, когда пыталась удержать его, прижать к себе. — Нет, не уходи. Останься там, хоть еще немного. Я не могу вынести мысли о том, что ты уже покидаешь меня.
Но он весь обмяк, положил голову на ее плечо, так, что губы касались ее уха:
— Сейчас вы не можете заставить меня двигаться даже кнутом. Сейчас мы отдохнем. Ничего не случится, затем я вернусь. Я обещаю.
Часть пятая
Бренн пришла в сознание, внезапно почувствовав, что потеряла тело Кола, его тепло, его тяжесть, которая больше не давила на нее. Но она все еще чувствовала жар внутри себя и глубокое ощущение острого покалывания там, где он только что был.
Только что был?
Отбросив одеяло, она потрогала место на простыне рядом с собой, чтобы убедиться, что его, действительно, нет рядом. И она была разочарована, когда обнаружила, что он ушел.
«Проклятье!» — она попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох. Затем коснулась рукой того места на теле… потом грудей. Горячий импульс толчком устремился вниз, поднимая и усиливая волну желания с каждым ударом сердца. Она сильно сжала бедра. От этого стало немного лучше.
Бренн выпрыгнула из постели и подошла к окну. Толчки внизу живота сопровождали ее.
Холодный воздух омывал лицо и руки. Она подняла ночную рубашку, подставляя тело охлаждающему ветру. Она давно не чувствовала такого горячего прилива страсти, такого горячего, беспокоящего желания с… каких пор? С никаких. С Роном она никогда не чувствовала ничего даже отдаленно похожего на силу этого теперешнего ощущения.
Она оставалась у окна до тех пор, пока пульс не замедлился и прохладный ветерок заметно охладил тело. Все ее ощущения были такими изумительными, невероятно реальными и такими эротичными. Это шокирующее приключение во сне вызывало намного более сильные переживания, чем те, что встречались ей в жизни.
Вернувшись назад в постель, она натянула одеяло и попыталась согреть постель и себя собственным теплом. Закутавшись, попыталась привести в порядок свои чувства, но все время перед ее мысленным взором вставал Кол. Она видела, как он поедает ее глазами. «Нет, — думала она, — была одна Марти, на кого он смотрел так пристально и с такой любовью. Просто я как-то ощущаю, что переместилась в ее кожу».
О боже, та девушка знала, что такое чувства! Глаза Бренн снова открылись. «Что со мной случилось, — спросила она себя. — Я — образованная, хорошо информированная женщина девяностых годов — далеко не наивный ребенок, который получает свой первый жизненный опыт. Но почему Рон не разбудил меня так же, как Кол?»
Она села в постели. «И почему я не видела никогда такого огня желания в его глазах, в его прикосновениях? Боже мой! Вовсе не так уж глупы намеки Анжи, — внезапно ощутив холод, Бренн подтянула ноги, сжалась калачиком. — Может быть, подумать о том, как бы выйти замуж за такого человека, который даст мне те ощущения и страсть, которые я видела пока только во сне. У Рона нет такого вожделения ко мне. Он всегда довольствовался нашими интимными встречами один или два раза в месяц. А теперь, к тому же, наш медовый месяц он хотел бы превратить в деловую поездку». Но в этом его поведении есть, конечно, и ее вина, не так ли? Она никогда не изобретала каких-то особых ласк, никогда не одевалась сексуально для него. Но на самом ли деле он любит ее? Кол сказал это очень просто: «У мужчины есть потребность в женских ласках». И если Анжи права, то, вероятно, Рон удовлетворяет себя где-то в другом месте.