Я быстро огляделся, но ничего. Ярус тих... только за соседней дверью появилось скрежетание. Нечто тянется до свежей крови и тихо подвывает.
— Знаешь, я думал дворфы пониже будут. — Заметил Элиас с нервным смешком.
Он встревожен, ведь тоже ничего не слышал. Даже несмотря на острейший слух, доставшийся от эльфийских предков. Волшебница вскинула руку и круг света рывком расширился. Пустые улочки меж склепов и гробниц, густые тени удлинились, стали плотным до осязаемости, как чёрный студень.
— Я вообще о них не думал. — Пробормотал я, опускаясь на колено перед трупом. — Последнего убили лет за семьсот до моего рождения!
— Ну, как видим не последнего.
Полосы ткани пропитались тягучей кровью. Я осторожно снял их и вгляделся в молочно-белое лицо, его остатки. Безбородое и узкое. Не вяжется с описанием коренастых карликов, которые только пьют пиво и роются в шахтах. Взялся двумя пальцами под глазом и потянул. Кожа послушно вытянулась, проступили тонкие вены и капилляры. Верхняя губа задралась, обнажив подточенные зубы. Кривой ряд неровных треугольников с зазубринами.
— Я бы сказал, что это скорее гоблин.
— А я бы уточнил, — сказал Элиас, с отвращением оглядывая мертвеца. Сел рядом и оттянул ухо, длинное, но мясистое, с крупной мочкой. — Полудворф, полугоблин...
Его оборвал далёкий грохот, похожий на удар грома. Троица синхронно задрала головы, переглянулась. Грохот повторился.
— Это что ещё такое? — Пробормотал Элиас, крутясь на месте и, стискивая рукоять «новенького», меча.
— Н-незнаю... — Пролепетала девушка. — Но это ярус второй или первый.
— Ну, значит, страже не до нас. — Заключил я и вновь посмотрел на труп. — Твою ж...
Мертвеца нет, только лужа крови и красный след, как от кисти, уходящий в темноту.
— Ненавижу гробницы. — Рыкнул Элиас.
— Угу, я тоже.
Дальше пошли, зажав Фарину меж собой. Волшебница держит руки высоко над головой. Шарик света горит ярче, раздвинув тьму на несколько шагов больше. Но тени всё равно черны, и чужой взгляд ощущается острее.
Впереди из Тьмы поднимается кованая ограда почти до потолка. Огромная территория огорожена, а ключ подрагивает всё сильнее и тянет к кованным воротам. Я замедлил шаг, стиснул челюсти. На воротах красуется герб имперского дома, мой герб, почти. У каждого члена семьи он отличен в крошечных деталях, едва уловимых глазу. Мы часть одной семьи, но неодинаковы.
За оградой угадывается громада склепа из белоснежного мрамора с золотыми прожилками. Дыхание участилось, сердце крушит рёбра, забивается в глотку.
Это не моя гробница.
Это гробница деда и ключ ведёт к ней!
Что вообще задумала Малинда? В чём её план или она от старости сошла с ума?!
Добрый день, дорогой читатель. Близится конец месяца и я всё ещё собираю на оплату аренды жилья. Благодаря вашей помощи уже смог закупить кошачий корм, пачку чая и оплатить ЖКУ, за что очень благодарен. Осталось собрать меньше половины!
Если вам нравится моё творчество и есть возможность, прошу, поддержите любой суммой:
Сбербанк: 4274 3200 6585 4914
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
QIWI: qiwi.com/n/SHORS494
Чаевые: https://pay.cloudtips.ru/p/d17f61cf
Глава 29
Гробница подавляет величием, стены упираются в потолок и служат дополнительной опорой. Будто символизируя важность покоящегося там. Правителя, приведшего империю к величию и славе, увеличившего её втрое. Стяжавшего столько богатств, что золотом мостили дороги.
Мой дед, моя главная жертва, Рогар Завоеватель.
Воин, чародей, мудрец и лич. Воплощение смерти, сам познавший её от моих рук. Именно я, разрушил филактерии с осколками души и пронзил грудь святым орудием.
Элиас морщится, вглядываясь в резьбу на стенах усыпальницы, летопись деяний. Магический свет подсвечивает её, отчего мрамор напоминает кость. Покорение горных княжеств, экспедиции на закатные острова и, истребление эльфов. Где-то там, среди эпических сражений и свершений затерялся крохотный город у эльфийского леса. Тот самый, где родился и вырос Элиас. Сгоревший дотла в одном из бесчисленных походов.
— Навевает воспоминания, да? — Спросил я, направляясь к воротам.
— Противоречивые. — Буркнул бывший героя, не сдвинувшись с места. — Раньше я мечтал отомстить за всех павших друзьей, а теперь осознал, что у меня их никогда и не было. Насмешки были не приятельскими подколами, а прикрытой ненавистью.