— Недаром же зовут Трою крепкозданной, — задумчиво промолвил Паламед, царь острова Эвбеи.
— Ее до сих пор называют еще Илионом, по имени ее основателя Ила, — добавил Одиссей. — А стены эти считают нерушимыми, ибо строили их сами боги Посейдон и Аполлон. Тяжело будет и осаждать и взять Трою.
— Возьмем! — хмуро ответил Агамемнон.
— И войска у них, кажется, немало, — добавил Одиссей.
Высадившись на троянском берегу, ахейское войско приготовилось к долгой осаде. Свои чернобокие смоленые суда ахейцы вытащили на песчаный берег и поставили на подпорки. Поставив палатки, они обнесли лагерь прочными деревянными стенами с боевыми башнями. И не напрасно — много было кровопролитных боев и у стен, и даже у самых кораблей!
Несчастье ахейцев было и в том, что их цари воевали не только с троянцами, но и враждовали между собой из-за дележа добычи: жестокий, гордый и корыстолюбивый предводитель их Агамемнон со всем своим войском разграбил соседние с Троей города, селения и даже храмы, чем еще сильнее прогневал бога Аполлона — покровителя Трои. А вслед за этим глубоко оскорбил Ахиллеса, отняв назначенную ему пленницу.
Однажды, когда все ахейское войско построилось в боевой порядок, троянцы с большим шумом и криками пошли на вылазку. И когда войска уже сблизились, вперед вышел Парис, одетый поверх панциря в барсовую шкуру, он нес два медноострых дротика.
— Кто из ахейцев со мною сразится? — сказал он.
Увидев врага, Менелай спрыгнул с колесницы и устремился к нему. Парис побледнел, повернул обратно и побежал, как ягненок от дракона. Гектор возмутился.
— Горе тебе, Парис-женолюбец! — гневно закричал он. — Ты позор всему народу! Вернись и победи или погибни!
Пристыженный Парис вернулся в строй.
— Слушайте все, троянцы и ахейцы! Положите ваше оружие на землю, и пусть будет так: кто из них победит в поединке, тот и забирает Елену.
Все поклялись в этом перед жрецами, принесли жертву богам.
И вот Парис и Менелай бросили жребий, кому начинать бой. Жребий выпал Парису. Он первый бросил копье, но оно даже не пробило щит Менелая. Менелай в свою очередь бросил свое копье. Но и оно, пробив щит и панцирь Париса, только разорвало его хитон и слегка оцарапало кожу. Выхватив меч, Менелай с силой ударил Париса по шлему, но меч раздробился. В ярости Менелай схватил рукою пышную гриву шлема противника и, повалив Париса на землю, поволок к своему стану. Так бы и притащил он его в плен. Но тут Афродита, видя беду, невидимкою наклонилась к Парису, оборвала подбородный ремень его шлема, а самого, окутав туманом, унесла во дворец, в покои Елены.
А Менелай, зло отшвырнув пустой шлем, метался по полю, ища соперника.
— Вы видите все, — объявил Агамемнон, — что победил Менелай, а Парис вторично обратился в бегство. Выдайте же нам Елену!
Троянцы молчали, и вдруг один троянский лучник предательски пустил стрелу и ранил Менелая. Опечалился вождь ахейцев.
— Милый мой брат! Рана легка, но тяжела измена и нарушение клятвы. Зевс покарает их. Скоро настанет тот день, когда погибнет священная Троя и падет народ копьеносца Приама.
И вместо мира вновь закипел бой, вновь полилась кровь храбрейших…
Шел жестокий бой у стен Трои. Девятый год уже длилась война, погибло много славнейших героев и еще больше простых воинов. А в это время Ахиллес, тяжко оскорбленный Агамемноном при дележе добычи, сидел в своей палатке, не участвуя в боях. Но Патрокл, первый друг Ахиллеса, надев его светлые доспехи, вступил в бой.
Бой был небывалый. Звенели, скрещиваясь, мечи, летели копья, трещали панцири и шлемы под ударами камней. Громкие крики и стоны оглашали поле битвы. Патрокл бился впереди всех. Трижды поднимался он на крепостную стену, и трижды отражал его натиск сам Аполлон. Бой кипел уже у крепостных ворот.
Тогда, словно черная туча, двинулся на Патрокла Гектор. Долго сражались они, и Гектор сразил Патрокла.
В палатку Ахиллеса вбежал юноша, сын старца Нестора:
— Горе нам, сын Пелея! Пал благородный Патрокл от копья Гектора, и Гектор снял твои доспехи! Менелай бьется за тело Патрокла.
Велико было горе Ахиллеса. Фетида пыталась утешить сына:
— О чем ты рыдаешь, сын мой?
— Нет больше моего друга, великого Патрокла! И это я сам разрешил ему идти в бой! Не могу я больше жить и смотреть людям в глаза, пока не поплатится Гектор!