А разрушив и разграбив предместья и захватив все вокруг, осадили город.
Но города взять никак не могли: слишком крепки и высоки были стены, слишком крепки железные ворота и медные крюки и засовы, на которые они заперты, а в подворотню только что мурашу пролезть.
Близок локоть, да не укусишь.
Много дней стоял Олег под стенами Царьграда.
С моря бы сподручней взять город, но не пройти ладьям через те железные цепи.
А царьградские горожане, выйдя на стену, смеялись над Олегом.
— Эй, господин князь Олег, — говорили они, — много ты прилагаешь усилий, чтобы взять наш город, совсем измучился, а все напрасно. В былые времена великие восточные цари, не чета тебе, приходили под стены Царьграда, и даже те не смогли его взять. А иные и головы здесь положили. И ты ничего не добьешься и отойдешь восвояси…
И еще говорили они Олегу:
— Не взять тебе на щит Царьграда, потому что нам помогает наш бог небесный. Лишь тогда отступится он от нас и предаст в твои, князь Олег, руки, когда твои корабли пойдут к нашему городу по полю, как по воде.
Омрачился Олег: слыханное ли дело, чтобы корабли шли посуху, как по воде. Но воинству он сказал:
— Лучше нам, братия, быть убитыми в чужой земле, нежели возвратиться восвояси без славы.
И стал князь Олег думать, как бы ему одолеть Царьградскую крепость.
Олег повелел воинам сделать многие тысячи колес.
Потом приказал вытащить на сушу ладьи и поставить их на колеса.
Пешая рать села в ладьи, конная на коней.
Ветер дул с поля на город.
На ладьях подняли паруса, и ладьи побежали к стенам Царьграда посуху, как по воде.
Увидев такое неслыханное чудо, греки устрашились и в страхе зарыдали. Греческие цари Лев Премудрый и брат его Александр выслали скорее к Олегу послов: епископов, игуменов и многих знатных мужей.
Послы взмолились к Олегу:
— Не губи, князь, наш город. Дадим тебе дань какую хочешь.
Остановил Олег войско и говорит:
— Возьму с вас дань на каждую ладью: по двенадцати гривен на уключину, и еще дадите дань на русские города, что у меня под рукой.
Греческие цари Лев Премудрый и его брат Александр согласились выплатить такую великую дань, но сами задумали против князя Олега коварную хитрость.
Вынесли Олегу и всей дружине угощение: еду на серебряных блюдах и вино в золотых кубках. А в ту еду и в вино была подмешана смертная отрава: в том заключалась коварная хитрость греков.
Но Олег еду метнул на землю, а вино вылил под ноги и не велел дружине принимать угощение.
Греки, увидев, что их коварство раскрыто, еще больше убоялись и сказали:
— Все может князь Олег, все ему ведомо: бессильна против него наша сила, не хитра хитрость, карать нас за грехи наши.
Греки отперли все запоры и засовы, растворили ворота, и Олег вошел в Царьград.
У ворот его встретили с великой честью греческие цари Лев Премудрый и брат его Александр, святейший патриарх со всем священным собором и клиром церковным. Вышли они встречать Олега со святыми иконами, крестами, фимиамом и кадилами.
Молили Олега цари греческие Лев Премудрый и брат его Александр, патриарх и собор церковный и горожане — все молили его великим молением, чтобы он пощадил град и, взяв выкуп, удалился в свои земли, не руша палат и храмов.
Цари греческие почтили князя Олега многими дарами: золотом и серебром, парчами и аксамитами и другими драгоценными тканями, и сказали, что желают жить с киевским князем в вечном мире.
Дали греки дань по двенадцать гривен на уключину, дали дань на конных, дали дань на русские города и обещали давать в будущие годы, а купцам, приезжающим из Киева, Новгорода и других русских земель, обещали всякие льготы.
Установил Олег с греками договор.
В том договоре написано:
чтобы ему, Олегу, светлому князю киевскому, впредь не воевать Царьград ни сухим путем, ни морем, а чтобы иметь с греками в будущие годы и навсегда честную и неизменную дружбу
и чтобы греки тоже блюли неколебимую и неизменную дружбу к русским князьям.
Греки на том целовали крест, а Олег и его воеводы и бояре клялись по русскому закону своими богами на оружии:
— А ежели нарушим обещания наши, да будем тогда лишены покровительства и заступы богов наших — и Перуна, и Хорса, и Велеса, бога всего живого, пусть тогда щиты наши не защитят нас, но будем посечены своими же мечами, своими же стрелами постреляны и впадем к вам в рабство вечное.