Вот уж неожиданный сюрприз ожидал сегодня Сергея. Он и не знал, что Рита приехала к бабушке. Сергей бы с удовольствием с ней пообщался, если бы не компания Романа. Кто бы мог подумать, что Рита Белозерова станет обниматься с ним. Она заслуживает большего. А хамоватый, нервный мужчина достойная партия для местной доярки. Ну а если уж он любитель лазить по чужим дворам, то сидеть ему без жены и за решеткой. Конечно же Сергей не собирался заявлять на мелкого хулигана в полицию, а вазу можно и самому вернуть. Сходить к нему в гости что ли? А заодно и пристыдить. Хотя кто его знает, пойдет бузить, и придется мозги на место вставить.
Сегодня видимо, Марина Григорьевна уходила, не закрыв за собой ворота. Вот уж беспечность сельских жителей. Постоянный коммунизм и ключик от дома под ковриком, если уж додумались запереть дверь. Когда-то его дед клал ключ от дома под коврик на крыльце. Может это его сгубило.
Сергей отбросил грустные мысли и переключил изображение камеры, смотрящей на баню. Как Рита «вошла» в нее можно было смотреть бесконечно. Он развеселился. Обязательно покажет ей это видео. Пусть посмеется.
Рита скучала. Она уныло наблюдала за Муркой. Дворовая красавица облизывала лапку и вымывала мордочку. Любить себя, нежиться на солнышке возможно после того, как тебя покормили. Риту тоже покормили. Но нежиться на солнышке она не хотела. Душа не находила спокойствия, когда безделье овладело ситуацией. А ситуация — предательница — вышла из-под контроля.
— Куда пойти, куда податься? — спросила Рита у Мурки.
Мурка даже ухом не повела. Занятие у нее важное — вылизываться.
— Пойду в блогеры. Не хотят меня брать на работу престижные издательства, буду фри лансером. Знаешь, что это такое?
Мурке было все равно. Она не проявляла любопытства к новомодным словам иностранного происхождения. На ее языке любое слово звучало «Мяу».
— И новости тебя не интересуют — подытожила Рита. Кошка подтвердила предположения своим гордым молчанием. — С курицами интересней разговаривать.
С самого утра она просмотрела все вакансии на портале, просмотрела новые отказы на вчерашние предложения, переключилась на новости и расстроилась еще больше. Все мировые новости оповещались без ее непосредственного участия. Вот уж обидно.
Подозревая, что скука медленно, но уверенно захватывает её, Рита побоялась стать пленницей. И решила искусственно поднять себе настроение, кинув все силы на это трудное дело.
— Бабуль, что в магазине надо? — крикнула она в приоткрытую дверь. — Бабуль, я в магазин схожу. Что купить?
Надежда Семеновна вышла на крыльцо. От внимания бабушки не ускользнуло подавленное настроение внучки. Она незаметно прерывисто вздохнула и перечислила:
— Хлеб, колбаса и сахар. Может варенье сварим. Малиновое.
Рита, как старая бабка, поднялась с лавочки, прокряхтела мимо бабушки.
— А чего ты не рассказываешь, как вчера на встречу сходила? — интересовалась Надежда Семеновна, проходя следом за внучкой в дом.
— Потом расскажу — пообещала Рита.
Ей нужно было «проветриться», как обычно такие состояния называла бабушка. Отвлечься от телефона, компьютера и неприятных новостей — цель сегодняшнего дня.
— Бабуль, а ты знаешь кто живет в доме Ванюшиных.
— Внук Гордеевых купил у них дом. Но я не знакома.
Рите хотелось остаться и поговорить о Сергее, рассказать кто он такой, напомнить бабушке, но она поддалась скверному настроению и пошла у него на поводу. Решила, что этот разговор от нее не убежит, хотя подозревала, что сама готова бегать от разговоров. Несколько месяцев назад она была уверена, что у них есть совместное будущее, но, расставшись, он ни разу не позвонил ей, хотя давал надежду. Или ей показалось? Именно поэтому она не хотела вчера с ним встречаться и общаться, именно поэтому пряталась в его бане, именно поэтому бежала со двора. Не хотелось с разбегу требовать от него объяснений. Настоящую причину его холодного отступления она визуализировала. Способности воображения тут же воспроизвели жену Сергея — Валерию. Рита расстроилась окончательно.
Она надела рубашку, застёгивать не стала, перекинула ремешок сумки через голову, проверила наличие кошелька и прогнала грусть, возникающую при мысли о деньгах и работе.