Несмотря на раскрытый от удивления рот, крик застрял где-то в горле Агаты. Такое мать ей уже точно не простит.
«Нужно было оставить затычку внутри».
Не успела она подумать, как из слива показалась еще одна ветка, но уже более толстая и на этот раз вся в листве. Она без посторонней помощи выросла до потолка и начала раскидывать в стороны новые отростки, которые быстро множились и заполняли собой всю кухню. Это было настоящее дерево, оно увеличивалось и крепло с каждой секундой.
Ветви мгновенно оплели холодильник, плотная листва закрыла собой магнитики с изображением египетских пирамид, словно стерла тот отпуск из воспоминаний. Вьюн змеей обжал вытяжной зонт над плитой, и тот смялся легче, чем тетрадный лист. Дикие цветы распустились на окне, нагло притеснив местный фикус и орхидею. В кухне стало заметно темней.
Выйдя из ступора, Агата встала с мокрого пола и хотела броситься к двери, но путь ей перегородили выползающие из раковины, словно дождевые черви, корни. Они были живыми и быстро устремлялись к полу, взрывали ламинат, поднимали его, распространяясь под ним, словно под землей, вылезали новыми деревьями по всей кухне. О потопе можно было больше не беспокоиться – это теперь было меньшей из проблем.
Кухня быстро наполнялась тошнотворным смрадом органики. Шлепая по грязной воде, Агата добежала до обеденного стола, что вместе с окружающими его стульями уже успел покрыться густым мхом. Забравшись под него, девочка снова уселась в воду и, спрятав лицо в ладони, начала тихо рыдать. Маленькое детское сердце стучало как сумасшедшее и норовило пробиться сквозь ребра.
Теперь кухня напоминала глухой лес. Вода загустела и, кажется, перестала течь. Изо всех углов доносились шорохи. Что-то чавкало, ползало, скреблось в только что выросшей траве. С верхних полок, где мать хранила коллекцию чая, сорвалась какая-то птица. Махнув крыльями, она сделала круг над бывшей кухней, издала пронзительный крик и скрылась в листве.
Агата уже не видела ни духовку, ни посудомоечную машину. Если бы не слабые лучи сентябрьского солнца, еле пробивающиеся из окна через заросли, она бы не смогла сориентироваться в двенадцати квадратных метрах собственной кухни. Девочка наконец поняла, что либо сейчас она закричит, либо уже никогда не сможет сделать этого. Сделав несколько глубоких, прерывистых вздохов, она открыла рот и завизжала что есть мочи. От ее тонкого голоса задрожала листва. С потолка теплым дождиком осыпался конденсат, вдалеке послышались шаги матери.
– Ты чего там кричишь?! Эй! Агата, ты зачем заперлась?! Почему у меня под ногами вода?! Открывай, живо! – было слышно, как мать дергает ручку двери и пытается ее открыть, но замок не дает ей этого сделать. – Агата, засранка, открой немедленно, или я выпорю тебя, как в прошлый раз! Забыла, как это было?! Я напомню! – барабанила она ладошкой по темному стеклу.
– Я не могу открыть! Мама, помоги мне! Здесь деревья и птицы, я хочу выбраться, но не могу! – Агата кричала, но с каждым новым словом ее крик становился все тише. Лес реагировал на этот зов помощи. Деревья угрожающе скрипели, жижа на полу пузырилась.
– Что ты несешь? Какие еще деревья?! Что за потоп ты устроила?!
Ручка никак не поддавалась.
– Разбей стекло, мама! Умоляю, разбей его! Быстрее!
Пусть лучше мать выпорет ее и навсегда лишит денег, пусть заставит отмыть всю квартиру и коридор. Она до блеска надраит пахнущий мочой лифт, если нужно, только бы выбраться из этого ужаса. Ноги́ ее больше не будет на кухне, даже под страхом смерти.
– Ты сдурела?! А ну, живо выходи! – истерила мать, все еще пытаясь победить замок.
– Я не могу! Тут кто-то есть! Мама, мама-а-а!
Агата слышала, как под тяжестью чьих-то ног ломаются маленькие веточки, как хлюпает густая жижа. Она вжалась во влажную стену и, поджав под себя колени, затаила дыхание. Послышался сильный хруст, словно ломались кости. Девочка подглядела одним глазом и заметила, как сбоку к ней приближается ветка. Нет, это была не ветка, это была коричневая, покрытая корой и землей рука с сухими, тонкими пальцами. Агата сжималась изо всех сил, как напуганный котенок, она отползала вдоль стены, но рука вытягивалась следом за ней, издавая жуткий костяной хруст. Девочка было дернулась, чтобы выскочить из-под стола, но рука вцепилась в ее запястье и с легкостью, словно ребенок был размером не больше щенка, потащила наружу.
Агата завизжала с новой силой. Она попыталась ухватиться за деревянную ножку стола, но та буквально сгнила, превратившись в труху. Стол накренился на один бок и упал.
– Мама! Мамочка, пожалуйста, спаси меня! Кто-то схватил меня!